Копии за секунды. История самого незаменимого изобретения XX века

Каждый день приносил новые проблемы. «Мы думали, что у нас все находится под контролем, когда внезапно все машины перестали работать, – вспоминает Джордж Мотт. – Это случалось с каждой машиной, сошедшей с первой производственной линии: машина делала три или четыре копии, и на этом все заканчивалось. Других копий она уже не делала. Каждый лист бумаги выходил из машины чистым». Инженеры и ученые в полном отчаянии проверили все. Заряжаются ли фоторецепторы? Разряжаются ли они? Удаляется ли тонер с бумаги до того, как она попадает в закрепитель? Затем кто-то догадался взять образец тонера из неисправной машины и проверить его на другом фоторецепторе. Он не работал. Следовательно, все дело было в тонере.

«Носитель и тонер являются двумя разными материалами, – продолжает Мотт, – и по этой причине они притягиваются друг к другу. Когда их приводят в тесный контакт, они автоматически обмениваются зарядами и прилипают друг к другу. Тонер принимает отрицательный заряд, а носитель положительный, и когда вы смешиваете носитель и тонер в правильной пропорции, вся смесь становится электрически нейтральной». Однако после напыления на заряженный фоторецептор эта смесь становится немного положительно заряженной, так как отрицательно заряженный тонер удаляется; нейтральность восстанавливается в промежутке между копиями благодаря контакту тонера с заземленными металлическими частями. «Это было известно, – говорит Мотт. – Это было встроено в машину. И это всегда работало в прототипах».

А теперь это не работало. Почему? В конце концов, физик Фред Хадсон понял, что серийные модели отличались от прототипов в одном важном отношении. Металлические секции для проявки изображения в серийной машине были покрашены краской для защиты от ржавчины, и эта краска оказалась таким прекрасным электрическим изолятором, что препятствовала тонеру нейтрализоваться в промежутке между копиями. Какое решение? Удалить краску.

Затем настала очередь закрепляющих устройств. Нагревательный элемент каждого закрепителя состоял из пучка стержней, концы которых были ввинчены в нарезные отверстия в двух прямоугольных изолирующих блоках, производимых компанией в городе Чаттануга, штат Теннесси. Когда прибыла первая партия этих блоков, сборщики обнаружили, что отверстия для стержней были очень маленькими. Точные размеры отверстий были указаны в чертежах. Что же случилось? Оказалось, что керамический материал, из которого изготавливались блоки, при обжиге сжимался на 15-20 процентов, и отверстия, которые формовались в материале перед обжигом, сжимались вместе с ним. Поставщик попытался исправить проблему, нарезая правильные отверстия в уже готовых блоках, но материал был слишком твердым для обработки. Отсрочка превращалась в кризис.

«Они понимали проблему, но не могли сделать деталь, – рассказывал мне Беккер. – У нас кончалось время, поэтому я понял, что мне надо самому поехать в Чаттанугу». Холодным зимним утром он и Джек Райнхарт, работавший в отделе снабжения Haloid Хегох, вылетели из Рочестера, но добрались только до Вашингтона, штат Колумбия, где они узнали, что очень сильная ледяная буря только что обрушилась на штат Теннесси и их рейс туда отменен. «Нам оставалось только сесть на поезд, – продолжал Беккер. – Но железная дорога не принимала наши авиабилеты, а мы не взяли с собой достаточно денег. Вдруг я вспомнил, что в Вашингтоне было торговое представительство Haloid. Мы поехали туда на такси и в приемной комнате объяснили девушке, что с нами случилось, и спросили, сколько у нее есть наличных денег. А она ответила: "Я не могу этого сделать"».

Бекер вышел из себя. Появился менеджер, и оказалось, что он и Беккер недавно связывались друг с другом, потому что в Белом доме кто-то услышал о машине 914 и захотел заказать несколько машин. Менеджер дал Беккеру все наличные деньги, которые у него были, и Беккер с Райнхартом вернулись на вокзал.

Они прибыли в Чаттанугу через много часов и сразу же столкнулись с еще одной проблемой: водитель единственного такси, которое они смогли найти, отказался везти их на завод, потому что все дороги за пределами центра города были покрыты льдом. Беккер сказал: «Слушай, парень, расслабься, я сам поведу машину». Он сел за руль и, слушая указания шофера, повез всех (очень медленно) на завод.

Производственная проблема была слишком сложной, чтобы решить ее на бумаге; оставался только эмпирический подход. Беккер вспоминает: «Я сказал: мы будем делать деталь сверх размера, установим процент усадки и возьмем ее в расчет. Мы сделали приспособление размером, совсем не соответствующим чертежу, потом сделали другое. У нас были маленькие шаблоны, и мы обжигали детали и измеряли их, а потом делали еще и еще». Каждый размер нужно было представить в увеличенном масштабе, включая шаг резьбы в отверстиях. «Методом проб и ошибок мы, наконец, получили приспособление, которое не имело никакого отношения к чертежу. Но детали, когда они вышли из печи, были такими, какими нужно».