Копия

Айвану нечего было больше добавить, и в возникшей тишине каждый задумался о своём. Роберт уже представлял себя по ту сторону тюремной стены, где с непривычки он, словно дремучий житель забытых богом мест, будет с нескрываемым любопытством разглядывать витрины магазинов и проезжающие мимо новые автомобили, стараясь не сталкиваться взглядом с обычными местными жителями, которые уже на генном уровне чувствуют «воспитанников» своего знаменитого исправительного учреждения. А затем обязательно зайдет в первый же ресторан, встретившийся на пути, дабы наконец-то за долгое время принять пищу не сопровождающуюся так надоевшим запахом и вкусом пластмассовой посуды. Перед его глазами открылось меню, принесенное ещё не вошедшим в рабочий режим, медлительным официантом, который, сразу догадавшись, откуда появился этот первый посетитель, без слов отошел в сторону и встал в ожидании заказа, бросая и тут же отводя взор, боясь встретиться глазами, словно нашкодивший щенок.

Айван, в свою очередь ещё пару раз повторил про себя заученный ночью шифрованный текст на русском языке о том, что ему стало известно накануне поздно вечером, а уже через полтора часа безмятежным голосом рассказывал его в трубку брату.

— Влад, привет, — он выдержал паузу.

Это было обычное, ничем не примечательное начало телефонного разговора для любого человека, но только не для них. Упоминание сначала имени обозначало высокую важность данного сообщения, дальнейшее его произношение — об окончание послания. От неожиданности, по ту сторону спутниковой связи, Стеблин резко отдернул руку и, убедившись, что разговор записывается на диктофон, снова приложил мобильный к уху. Кодовая цифра зависела от сегодняшней даты. В числах от 1 до 9 это было «четыре», от 10 до 19 — «тройка», все остальные до конца месяца — «двойка». Виджет, темно-синим цветом на экране ноутбука Влада показывал день — «пятница, 23 апреля», значит, послание состоит из вторых букв каждого слова, иногда по смыслу включая и предлоги. Конечно, далеко не самый сложный шифр, но все равно лучше, чем ничего.

— Истину говорят, для одного и заря отдельно. Узнал, наконец-то, свод ста правил NASA. Основа сверх достижений обретается только единственным вариантом — пониманием и вниманием. Авторы скрыто думают про психологические недуги. Сколько вопросов, пустяков, слито в яму данной книги? По-моему, это список заболеваний, если внимательно посмотреть. Шестьсот, оцени, Влад, или около этого, существует фобий и мне кажется, что две трети присутствуют у работников NASA, — Айван остановился в ожидании ответа.

— Ты, наверно, уже перечитал всю библиотеку, раз дошёл до этого? Или от одиночества появилось желание покорить Марс?

Они специально перевели разговор в шутливую форму о психическом здоровье сотрудников аэрокосмического агентства, итогом которого стал вывод, что слишком высокий IQ в сочетание с огромной трудоспособностью и параллельно хранением важной государственной тайны рождают побочные эффекты, вызванные «перегревом» головного мозга. А, как правило, клапан для сброса избыточного давления в виде, хотя бы, обычного алкоголя у этих людей отсутствует напрочь.

Уже через десять минут Влад задумчиво читал сообщение, набрав его на мониторе — «солдат завтра свобода, он в курсе, Коулман опасно, 600» и в заключение, как итог, слово «оцени». Всё было предельно понятно, и Стеблин облегченно выдохнул. Это никоим образом не срывало план завтрашнего побега. Да, проблема, но вполне быстро решаемая. Сейчас он не думал о себе, будучи уверенным, что недосягаем для Солдата, так как завтра днём, с братом или без, будет уже в Канаде. Эта задача была проста, поскольку имела только два решения и оба не отличались изяществом. Первый подразумевал полное бездействие, будто ничего не произошло, а второй был самый распространенный в истории этого мира — заплатить деньги за покой. Влад сразу догадался, как рассчитана требуемая сумма, отдав должное Роберту Кейту в справедливом определении моральной компенсации и отсутствие обычной человеческой жадности. По крайней мере, с государства, без вины осужденные и отбывшие полный или часть срока, требовали через адвокатов в несколько раз больше. Если бы не Коулман, он не задумываясь, выбрал бы первый вариант, но старина Фред единственный, кто действительно был ему дорог здесь за годы пребывания в, так и не ставшей для него родной, Америке. Пассивность в этом случае равнялось предательству, и он обязательно рассчитается с Солдатом. Так научил его мудрец по имени «Опыт» — за всё надо платить и деньги, это самое безобидное в подобных жизненных транзакциях.