Копия

— Конюшне... — повторил Адам, не отводя глаз от Энн.

— Ну да, интересно, как у вас все устроено, — положив кусочек лосося  в рот, ответила та, как ни в чем не бывало.

— Энн, оставь нашего гостя в покое, — сердито вмешался в разговор Ларус, приняв  затянувшееся молчание Адама за нежелание отвечать.

Девушка подняла ладони в примирительном жесте, что-то проворчала на своем языке и перевела свое внимание на младшего брата. Как назло, мальчишка почти не знал английского языка, и общалась с ним Энн на своем родном.

— Адам, а сколько вам лет? — промурлыкала рядом сидящая Хилдер.

— Двадцать семь, — отрезал Адам.

— А где вы учились? — не унималась никак девчонка.

— В Сорбонне...

— Ого, правда? А на кого? Вы знаете, я где-то читала, что там учился сам ...

Как же мужчину утомляла и раздражала пустая болтовня Хилдер. Пропуская большую часть ее слов мимо ушей, Адам дежурными фразами отмахивался от ее непрекращающихся вопросов, а сам внимательно осматривал собравшихся за столом. Больше всего его интересовали родители Энн. И если в чертах девчонки еще что-то проскальзывало от отца, то Арна казалась совершенно чужой для нее.

—  В кого у Энн рыжие волосы? — перебив Хилдер на полуслове, поинтересовался Адам. К его счастью, та сидела совсем рядом и вопрос удалось задать весьма приглушенно, не привлекая всеобщего внимания.

— Ой, и вы туда же! — обрадовавшись, что гость  все же проявил интерес  к беседе с ней, Хилдер не сразу сообразила, что волновала его мысли другая. —  Это избитая песня, Адам. В роду Ларуса все женщины рыжие и похожие одна на другую. Так что наша Энн — вылитая бабушка.

— А у Ларуса только одна дочь? — наклонив голову в сторону девушки и вложив в вопрос максимум обаяния, спросил Адам.

— Да, — прошептала Хилдер, тая под обворожительным взглядом. — Энни — единственная. Но все говорят, что мы похожи.

Адам промолчал, наградив Хилдер снисходительной улыбкой. Похожи... Теперь-то он твердо понимал, что это значит...

За перешептованиями молодой человек чуть не упустил из вида Энн, которая, извинившись, встала из-за стола и отправилась к себе. Правда, сделав всего  пару шагов,  остановилась и обернулась. Закусив слегка костяшку указательного пальца, словно только что вспомнила о чем-то,  с улыбкой она  обратилась к гостю:

— Адам, если вы не передумали, минут через тридцать лошади будут готовы.

Адам кивнул и хотел было ответить, как вновь суровый голос Ларуса его опередил:

— Энн, думаю верным будет для Адама оседлать Гавроша, а ты возьми Странника. И, дочка, далеко не отъезжайте, хорошо?

Девушка кивнула и убежала, а ее отец устремил свое внимание к Адаму:

— Гаврош при всем своем спокойствии в резвости не уступает Страннику. Уверен, вам понравится!

— Не сомневаюсь, — согласился мужчина.

— Вы не подумайте ничего такого, — поспешил оправдаться Ларус. — Просто без должной подготовки седлать Странника опасно. А так вы сможете оценить коня со стороны.

Спустя полчаса  по поручению отца Петер проводил гостя к конюшне, где его должна была ожидать Энн. Вот только девушки нигде не было  видно.

— Вы подождите здесь, а я сейчас сгоняю за сестрой, — разволновавшись, засуетился мальчишка. — Ее, наверно, Хил отвлекла.

Парнишка убежал, а Адам не преминул воспользоваться ситуацией   и набрал Ангура.

— Видел ее, Ясин? — вместо приветствия выпалил друг.

— Видел, Ангур, — согласился Адам, шагая вдоль пустых загонов. — Только никак не могу понять, как такое возможно.

Большинство лошадей в это время находились на улице, отчего внутри конюшни было весьма тихо и спокойно. Адам медленно продвигался вглубь здания,  мягко, почти беззвучно  ступая по деревянному покрытию.

— И я не могу, — выдохнул на том конце мужчина. — Что делать теперь собираешься?

— Не знаю, брат, не знаю, — задумчиво ответил Адам, остановившись метрах в десяти от денника, где еще вчера Ларус показывал ему  коня. Но его  внимание привлек не он, а  тихий  голос, ласково напевающий знакомую с детства мелодию.

— Я перезвоню!

Сбросив вызов, Адам сделал еще несколько шагов по направлению к стойлу и замер.

Хрупкая девчонка стояла, прислонившись лбом к морде Странника и с нежностью поглаживая того, напевала ему детскую песенку.

Бесстрашная, отважная, сумасшедшая и очень глупая!  Была бы воля Адама, он и близко бы больше не подошел к этому  строптивому жеребцу. Свежи в памяти были его раздувающиеся ноздри и неуправляемые копыта...  И уж точно  ворковать с конем Адам стал бы в последнюю очередь.

— Что ты делаешь? — грозно спросил он, наблюдая, как от неожиданности девчонка вздрогнула и замолчала. А потом подняла на него искрящийся взгляд, наполненный трепетной нежностью, и улыбнулась.

— Успокаиваю его, — тихо, почти шепотом ответила Энн.

— Нет, ты балуешь животное и даешь ему право полагать, что главный здесь он, а не ты! — выплюнул Адам.

— Так ли важно, кто из нас главнее? — искренне недоумевала девчонка. — Разве может привязанность строиться на таком глупом принципе?

— Привязанность? — переспросил Адам. — Какая к черту привязанность? Это конь! Животное! А ты ему колыбельные поёшь!