Копия любви Фаберже

После того как племянница стала сбрасывать звонки, Жанна примчалась к сестре и, несмотря на вопли Настены, осмотрела вены на руках, потом заставила снять колготки. На бедрах следов инъекций не было, но коленки – в едва заметных синячках.

– Да, у меня есть парень, – бушевала племянница. – И что здесь такого? Я уже взрослая. Зачем его с вами знакомить? Кто с ним спать будет, вы или я?

Жанна собиралась попросить знакомых из МВД прослушать Настин телефон, выяснить, с кем встречается строптивая девица, а потом проверить и парня. Но не успела.

– Настя… Настя… Она вены перерезала, я с работы прихожу, а она в ванне лежит, вода красная, и все… – всхлипывала в трубку сестра.

Сил объяснять что-либо на службе просто не было. Жанна написала заявление о том, что берет неделю за свой счет, передала его секретарю Захарова. Андрей, удивившись, что впервые за десять лет начальника службы безопасности не оказалось в офисе, перезвонил, спросил, не нужна ли помощь.

– Нет, все в порядке, у меня личные обстоятельства, – пробормотала Жанна и повесила трубку, опасаясь, что еще секунда – и сжигающая ее боль вырвется наружу нечеловеческим криком.

Она выбирала гроб – самый дорогой, обитый белым бархатом – и обещала себе выяснить, кто довел девочку до самоубийства. Смотрела, как Настю хоронят на лучшем элитном кладбище, – и клялась, что скоро обязательно появится еще один песчаный холмик. Она утешала изнемогающую от слез сестру и понимала, что нет таких слов, которыми можно утешить в такой ситуации. Только месть – достойная, жестокая – придаст обломкам и ее, и Катиной жизни хоть какой-то смысл.

Настюша, Наська-букаська. Крашенные в платиновый блонд кудри, огромные глазищи, стройная фигурка. Ты была создана для любви, обожания, преклонения, счастья.

А какая-то тварь тебя уничтожила. Безжалостно. Навсегда.

Он за все заплатит.

Спи спокойно, милая девочка.

А он свое обязательно получит…

Скорее на работу – забыться в многочисленных деловых вопросах, переключиться, не думать. Быстрее к Андрею – громадный, хамоватый, он анестезирует все беды. Такого страшного горя еще никогда не было. Но вдруг от его общества уйдет хоть часть боли?..

– Привет, Жанн! Ты в порядке? Как со здоровьем? Неважно выглядишь, может, отпуск?

В его голосе слышалось искреннее сочувствие. Странно, но, похоже, шеф даже соскучился. Наверное, привык к тому, что его третируют, без вечных замечаний и нотаций, оказывается, ему уже не по себе.

– Жанн, ты прикинь, меня одна коза тут недавно домогалась. Мобилу мою откуда-то узнала. Мне по приколу посмотреть захотелось на девочку. Номер-то этот максимум десять человек знают, – распинался Андрей, щелкая кнопками сотового телефона. – Встретились, ей лет двадцать, погуляли. Ну и все, завязывать пора, я же типа женатый мальчик. А она говорит – я с собой покончу. Чего тут скажешь? Давай, если такая дура! Вот, смотри, у меня и фотка ее осталась.

Она уже догадалась, чья это фотография. Не знала только, что у Наськи-букаськи был такой взрослый счастливый взгляд…

Настюша, глупая девчонка. Попасть под обаяние Андрея просто. Найти его номер в записной книжке телефона тети еще проще.

В шестнадцать лет абсолютно не важно, куда сделать шаг, в жизнь или смерть. Главное – чтобы красиво, эффектно.

Настя была слишком похожа на Катю. Любовь до гроба, или гроб без любви.

И слишком похожа на свою тетю, то же умение идти к своей цели, не обращая внимания ни на что…

А Андрей – он, оказывается, все-таки точно такой же, как тренер. Такая же скотина. Эгоцентрик, эгоист. Я хочу, я получаю. Все остальное – за скобками. Даже если речь идет о жизни молодой глупой девчонки.

Он все перечеркнул, все уничтожил.

И смерть – слишком ничтожное наказание для такого чудовища.

Нет, он будет жить. Будет. И каждый день его станет начинаться с одной-единственной мысли: «Лучше бы я умер…»

…Боль стала такой мучительной, что Жанна не выдержала. Переступила через спящих на полу бомжей, подошла к решетке и закричала:

– Лейтенант! Лейтенант, вызовите мне «Скорую помощь»!

Заснувший за столом милиционер отмахнулся от ее голоса, подложил под голову локоть и громко захрапел…

* * *

В больнице боль растворилась, уснула. Словно и не было этого острого ножа, вспарывающего внутренности. Худенькая медсестра сделала один-единственный укол – и Жанна Леонова сразу прекратила скрипеть зубами от жутких мучений, расслабилась, с удовольствием вытянулась на чистой свежей постели. После ночи, проведенной на деревянной скамье в кутузке, в обществе вонючих бродяг, больничная кровать показалась лучшим местом на свете.

Заснуть бы теперь. Ни о чем не думать. Набраться сил для того, чтобы выиграть, победить, уничтожить Андрея.

Но спать нельзя. Скоро приедет адвокат. И надо продумать свой рассказ, подробный и неэмоциональный. Надо все вспомнить…