Копия моего мужа

Оказавшись в салоне «Лексуса», который Тимур подарил мне на двадцатидвухлетие месяц назад, тут же включаю печку и обнимаю себя руками от холода. Какого-то чёрта моя недавно наладившаяся жизнь неожиданно пошла под откос? Я была так счастлива, что даже не ожидала такой подставы от судьбы. Но опускать руки я не намерена. Нужно обязательно что-то придумать, найти в сейфе документы на покупку дома, оспорить предоставленные Рустамом права на нашу с покойным мужем недвижимость.

Не знаю, кто такой этот Рустам и что из себя представляет, но я уже его люто ненавижу.

Глава 1

— Не могу в это поверить, Лер! Тут явно что-то не так, — произносит в трубку Дашка, моя подруга с которой мы вместе воспитывались в интернате.

Я попала туда в возрасте десяти лет, после того как мама умерла от онкологии, а отец начал спиваться. Соседи не выдержали и позвонили в опеку. Еще у меня была любимая бабушка, которая много работала и забирать меня могла только на выходные. Я её безумно любила и каждую субботу с нетерпением ждала её прихода. К сожалению, бабуля умерла буквально три года назад от сердечного приступа. В последнее время мне кажется, что вокруг меня слишком много смертей — все те, кого я любила и впускала в своё сердце рано или поздно покидали меня.

Так случилось и с Тимуром. Ещё десять дней назад я и подумать не могла, что в свои двадцать два года останусь вдовой. Вдовой у которой совсем ничего не осталось — только приятные воспоминания и боль, которая навсегда зарубцевалась у меня на сердце.

— Может быть, Даш, но документов на недвижимость в доме я не нашла. Они исчезли, испарились. Я не могу найти ни наши сбережения, ни украшения, которые мне дарил Тим. Такое ощущение, что я сошла с ума — всё вокруг указывает именно на это. И как бы я не кричала и не билась головой о стену — вряд ли мне кто-нибудь поверит.

— Я тебе верю, малыш, — произносит тихим голосом Даша.

В её вере я никогда не сомневалась. Впрочем, как и она в моей.

Но что мне делать, если последняя зацепка, которая могла удержать меня на плаву и помочь противостоять Рустаму Ильдаровичу — растворилась, словно её и не было.

— Не волнуйся ты так, Лер. Тебе же нельзя, — напоминает Дашка. — Я, конечно, могу предложить тебе переехать ко мне, но ты вряд ли согласишься. Сама знаешь какие здесь условия.

Знаю не понаслышке. Мать Даши, как и мой отец употребляет. Правда не алкоголь, а наркотики, что ещё страшнее. Подруга только и успевает прятать деньги и драгоценности от нерадивой мамаши и живёт будто на пороховой почке, поэтому куда уж мне к ней соваться. Ей и своих проблем предостаточно.

— Я знаю, Даш. Не волнуйся, я что-нибудь обязательно придумаю. Пусть Рустам выталкивает меня из дому силой, пинками, с помощью полиции, потому что добровольно я отсюда не уеду. Это мой дом — я самостоятельно разрабатывала его дизайн и подбирала обои в каждую из комнат. Я покупала сюда все предметы интерьера — картины, статуэтки, ковры и вазы. Своими руками создавала уют и ощущения настоящего дома, в который хочется возвращаться.

— Лер, ты рискуешь, — предостерегает меня подруга. — Ты же совсем не знаешь этого Рустама. Кто знает на что он способен, если он уже играет нечестно.

Дашка просит меня быть осторожной, после чего отключается. Я нехотя поднимаюсь с теплой постели и иду принимать душ. Стою под теплыми струями воды и пытаюсь придумать запасной выход из сложившейся ситуации — но выхода нет. Я не была продуманной и расчетливой женой, которая могла копить на чёрный день втайне от мужа. Я была доверчивой, слабой и всецело доверяла своему Тимуру.

Сердце неприятно ноет при упоминании мужа. Перед глазами до сих пор стоит его искренняя, не сходящая с лица улыбка, его мелкие морщинки в уголках глаз, его угольные волосы, зачесанные назад. Мы прожили вместе всего восемь месяцев. Восемь прекрасных месяцев за время которых я впервые почувствовала, как моя непростая жизнь превращается в сказку про Золушку.

***

Всё в жизни идёт, меняется, кроме отца и его образа жизни. Я приезжаю к нему после обеда — как обычно привожу продукты, чтобы не помер с голоду и прохожу по грязной засоренной комнате. Папа спит свернувшись калачиком на полуразвалившейся раскладушке. Вокруг бутылки — много бутылок, засохшей еды, окурков и запах… от которого сильно тошнит. Я прикрываю шарфом нос и пытаюсь разгрести хотя бы что-то из накопившегося хлама, но когда, приподняв бутылку, замечаю под ней крупного таракана, тут же отпрыгиваю и визжу. Никогда не любила этих тварей.

Отец открывает глаза и пытается сфокусировать на мне своё внимание. Садится на раскладушке, потирает красные глаза. Выглядит он, конечно же, отвратительно, но я до сих пор помню его тем самым любящим Па, который был у меня до того, как мамы не стало. До того, как он сломался и начал пить. Слабый он, но точно не плохой. Именно поэтому я жалею его и привожу продукты.

— О, доча! Разве сегодня четверг? — смотрит на старый календарь, на котором до сих пор значится две тысячи седьмой год.