Коплан сеет панику

В Рейкьявике, в нарушение всех протоколов, посол Франции был принят исландским министром внутренних дел и передал ему меморандум и верительную грамоту, просившую рассматривать означенного Франсиса Коплана как официального посланца французского правительства.

Эту новость мэр города сообщил Коплану около восьми часов вечера, когда он ужинал с Кремером в гостинице «Кеч». Это стало поводом выпить еще по стаканчику.

Но после ужина Коплан поклялся себе, что больше в этот вечер его не побеспокоят. Вместе с люксембуржцем он отправился домой к Тулиниусу.

Капитан каботажника был удивлен и обрадован этим визитом, тем более что его разбирало любопытство. О том, что произошло после возвращения «Ватны», он знал не больше других жителей. Перед новой бутылкой виски Коплан рассказал о происшедших событиях. Когда он закончил, хозяин дома глубоко задумался.

— Как вы решите судьбу Брондстеда? — спросил он своим грубым голосом, привыкшим перекрикивать шум штормов.

Коплан вздохнул.

— Он слишком скомпрометирован, я не могу спасти его от ареста, — с сожалением заявил он. — Вся банда Бернхофта, особенно типы с траулера, которые принимали в море телеизображение, будут сваливать всю вину на него в надежде смягчить свою. К тому же мне придется объяснить, как действовала цепочка, куда она вела. Он в грязи по шею.

Помолчали.

Тишину нарушил Кремер.

— Неприятно думать, что этого человека посадят в тюрьму, — пробурчал он, уставив глаза на стакан. — Может быть, он наивный и, бесспорно, несет часть ответственности за драму в Хинкли Поэнте, но, в конце концов, он не уголовник. Ему понадобилось много мужества, чтобы сделать то, что он сделал.

— Путь в ад вымощен добрыми намерениями, — ответил Коплан, помрачнев. — Даже мое свидетельство не спасет его.

Он отпил глоток виски, потом заговорил вновь:

— Я вижу лишь один способ смягчить его участь, и я это сделаю. Если это обернется против меня, тем хуже.

— Какой? — спросил Тулиниус, насупившись. — Незаметно передать ему капсулу с цианидом?

— Вы его плохо знаете. Он не из тех, кто кончает с собой, чтобы избежать наказания, у него душа мученика. Нет, речь идет о другом.

Он махнул рукой, показывая, что он предпочитает не раскрывать свою мысль. От слабой улыбки в углах его глаз появились морщинки, когда он посмотрел на Кремера.

— Вам не придется покидать страну. Никто и не думает о том злосчастном трансформаторе...

— А я, — заявил Тулиниус, — мой престиж в округе заметно возрос с тех пор, как мэр и полицейские пришли встретить знаменитого пассажира, который был у меня на борту.

Он хлопнул ладонью по столу и уточнил:

— Я говорю не о Брондстеде, разумеется, а о вас!

* * *

На следующий день, в понедельник, жизнь в городе вернулась в нормальное русло. Во всех деловых центрах еще комментировали многочисленные вчерашние аресты, но большинство считало, что временное закрытие конторы оснащения кораблей — результат заурядной контрабанды.

Интенсивно допрашиваемые подозреваемые служащие были тщательно просеяны; невиновные, те, кто выполнял работу, не подозревая, что занимается темными делами, смогли вернуться домой. Остальные, те, кто непосредственно участвовал в незаконных операциях под началом Бернхофта, были в большинстве своем людьми примитивными, необразованными, они не слишком разбирались в специальных заданиях, за которые получали дополнительную плату и которые не казались им предосудительными.

Остановиться в море для перегрузки, ловить рыбу в определенной зоне, пока патрон смотрит телевизор, высадить неизвестного человека на норвежское побережье, подобрать пассажиров надувной лодки у берегов Шотландии — все это не было слишком уж незаконным.

Имя инженера Харальда Олафсона очень часто упоминалось во время этих допросов, и на его имя был выписан ордер на арест, но найти его не удалось.

Первые показания Бернхофта, обвинявшего Брондстеда в том, что он инициатор и настоящий руководитель заговора, не были приняты всерьез: разве не он начал преследование, открыв махинации, заподозрить в которых его было совершенно невозможно?

Однако, несмотря на свое молчание, Коплан знал об истинной роли промышленника, круг неумолимо замыкался на нем. И Коплан хотел использовать последние часы пребывания бизнесмена на свободе для разговора один на один.

Он нашел его в кабинете на заводе рыбных консервов, около половины седьмого вечера.

Брондстед постарел лет на десять. Согнувшийся, с дряблыми чертами и поблекшими глазами, он встретил Коплана так, словно тот должен был отвести его к палачу, приводящему в исполнение приговоры.

— Я могу вас немного успокоить, — сказал Франсис, пожав ему руку. — Во всех пяти странах, охваченных вашей сетью, войска охраняют ядерные отходы от покушения на них. Опасность полностью устранена, и захват террористов всего лишь вопрос дней.

В глазах Брондстеда вспыхнула искорка, но он тут же вернулся в состояние мрачной подавленности.

— Это не вернет жизни и здоровья жертвам катастрофы в Хинкли Поэнте, — выговорил он.