Коптский крест

Не то чтобы мы готовились к какой-то схватке – просто в Москве 19-го века почти все почти все мужчины средних лет носили трости. Без них обходились разве что люди в форменной одежде, с непременными двумя рядами блестящих пуговиц – да и то не все. Скажем, офицеры тростей не носили – но, как правило ходили при саблях. Не носили тростей и студенты; но они, как один, таскали под мышками кто сверток, кто папку, кто портфель. Ну, и конечно, без палок ходили разного рода разносчики – им этот аксессуар заменяли лотки с горами товара. Эти лотки они ухитрялись таскать на голове. А иногда это было коромысло, увешанное всяческим барахлом – от лубяных коробов, до эмалированных кувшинов или тушек свежезагубленных зайцев.

Кроме трости, отец прихватил саквояж – старомодный чемоданчик, с какими в старых советских фильмах ходят добрые бородатые врачи и провинциальные учителя. А так же, судя по тем же фильмам, в таких саквояжах юные эсеры таскали бомбы для покушения на царских сатрапов.

Отец отыскал этот саквояж в каком-то магазинчике, специализирующимся на стиле «ретро»; стоил он уйму денег, но зато отлично вписывался в эпоху. Увидев это аутентичное сооружение я не удержался от ядовитого комментария, на что получил совет – заниматься своими делами, то есть подумать о собственном образе.

А то я не подумал! Конечно, красно-белую панскую куртку пришлось оставить дома. Взамен я накинул короткую бундесовскую куртку цвета хаки[48]. Я еще в первый день невольного визита в прошлое внимательно разглядел гимназическую форму Николки; да и позже мы видали на улице немало гимназистов. Все они, до одного, носили свои курточки, туго перетянутыми ремнем. Вот и я сделал то же самое, взяв офицерский ремень советских времен – с двузубой пряжкой.

Наряд завершили чёрные джинсы и чёрные же кроссовки. Ну, нет у меня кожаных туфель – не берцы же надевать для похода в 19 век!

Бундесовская куртка имела широкие карманы, но я все же нацепил на пояс вместительную сплавовскую тактическую сумку чёрного цвета. Ничего особенного там не было – фотик, пачка пластыря, запасные батареи, верный планшет, три «Сникерса» и перцовый баллончик. Ну и мобильник с транспортной карточкой – куда ж без них! На другую сторону пояса я пристроил швейцарский офицерский нож в кожаном чехольчике.

И вот что я еще заметил – в ТОЙ Москве решительно никто не ходил с непокрытой головой. То есть – совсем никто. От лоточника до уличного сорванца, от нищенки у церкви до гимназистки, спешащей домой после занятий. Так что я завершил образ лихого хроно-путешественника шотландской шапочкой – гленгарри, которую отец привез мне год назад из самой Шотландии. В конце концов, иностранцы мы или нет? А почем они знают, как у нас, на Аляске ходить принято? Да и вообще – не бейсболку же мне надевать?

Увидев меня, отец демонстративно поморщился, но от комментариев воздержался.

Вопрос с деньгами оставался открытым. Правда, отец бросил в саквояж горсть невесть с каких пор завалявшихся у него массивных серебряных, довоенных еще, полтинников; серебро есть серебро, а вдруг сгодятся? Кроме того, в саквояже оказался средних размеров сверток. А вот что в нем было – отец не сказал, сославшись на то, что он и сам не уверен, пригодится ли его содержимое на той стороне портала. Я, конечно, был заинтригован, но настаивать не стал – все равно сам, рано или поздно, расскажет, никуда не денется.

Ну что ж – волнующий процесс подготовки к «входу» можно было считать законченным. Оставалось выйти на лестничную клетку и запереть за собой дверь квартиры.

Глава десятая

– Так вы решили, молодой человек? Будете отдавать вашу коллекцию?

Старик-букинист уже в который раз перебирал пачку открыток. Жёлтые, пергаментные пальцы одну за одной, ловко тасовали бумажные прямоугольнички, сортируя их в каком-то определенном но, несомненно, строго продуманном порядке. Порой букинист задерживался на одной из открыток, вертел ее и так и эдак, поднося поближе к близоруким, слезящимся глазам; брал с прилавка лупу на длинной деревянной ручке, в бронзовой оправе и внимательно рассматривал приглянувшуюся карточку.

– Что же вы так, юноша? Такой интересный экземпляр, как можно столь варварски с ним обходиться? Вот видите – уголок замят… Если бы не это – дал бы за него 30 копеек, а так – простите-с, но больше 20-ти не могу.

– А за все вместе? – робко спросил Николенька. – Сколько за всю коллекцию разом?