Коптский крест. Дилогия

Олег Иванович, не вполне понимая, что от них, собственно, требуется, любезно улыбнулся. Ваня, старательно согнав с лица ухмылку, столь же лубезно кивнул. Но приветливые жесты не оказали на господина никакого действия – он еще сильнее покраснел, на шее задергалась какая-то жила. Чиновник сверлил гневным взглядом Ваню и его отца, явно чего-то ожидая; и Олег Иванович, желая разрешить неловкую ситуацию, осторожно осведомился: "Я могу вам чем-то помочь, любезный?

Господина словно прорвало: "Я вам не "любезный", а надворный советник, потрудитесь обращаться ко мне соответственно классному чину и с должным почтением, милостивый государь! И извольте немедленно сделать внушение вашему сыну по поводу неподобающего поведения! Пусть он НЕМЕДЛЕННО объяснит, почему позволяет себе появляться в неподобающем мест, в столь возмутительном виде!"

С лица Олега Ивановичатца мигом исчезла вежливо-доброжелательная улыбка. Иван знал, что отец, хоть порой и позволяет себе вспылить, все же обычно держит себя в руках; но предсказать какую форму примет его реакция на хамский выпад типа в мундире, мльчик не брался. И тут краем глаза он поймал взгляд барышни-гимназистки, избавленной от внимания вспыльчивого господина. Взгляд ее был понимающим и…. сочувственным – девочка явно жалела Ваню. Разумеется, снести этого он не мог. Слегка подмигнув гимназистке (что явно озадачило барышню, не ожидавшего такого от "попавшего в беду" мальчика), Ваня заявил: "А знаете, батюшка – будь мы в Анканзасе, этого мистера давно бы уже пристрелили."

Услышав реплику Вани, возмущенный господин дернулся, будто его кольнули шилом, и поперхнулся очередной гневной тирадой. Глаза девочки вспыхнули неподдельным восхищением, а ее мама – как, в прочем, и Олег Иванович, не ожидавший от сына подобной выходки, – потрясено уставилась на Ваню.

А скандалист, тем временем, обрел дар речи: "Как ты смеешь… скверный мальчишка… в какой гимназии…"

Отец Вани, наконец, сориентировался в происходящем: "Вот что, мистер, please, не судите строго моего сына – мы с ним недавно приехали в вашу страну и еще не вполне освоились с туземными обычаями. Вот, прошу вас – надеюсь ,вы будете снисходительны к неопытным путешественникам." – и протянул возмущенному гимназическому чиновнику визитную карточку, точно такую же как та, что оставил у часовщика.

Чиновник судорожно сцапал кремовую картонку и уставился на нее, явно не понимая ни слова в английском тексте. А Олег Иванович, заметивший быстрый обмен взглядами между сыном и хорошенькой барышней за соседним столиком, в свою очередь плутовато подмигнул Ване и продолжил: "Но, должен отметить – мой сын в чем-то чертовски прав. В тех краях, где он вырос и впервые нацепил на пояс "кольт", пулю можно словить и не за такое."

Теперь пришла очередь Вани бороться со смехом. А вот господин в пенсне ошалел окончательно. Ситуация была нерядовой: странно ведущий себя, но, тем не менее, приличный мужчина и мальчишка, злостно нарушающий установленную гимназическую форму одежды, откровенно издевались над ним, да еще и в присутствии ученицы гимназии, где он служил! Злосчастный преподаватель ( как объяснил потом Николенька – латинист женской гимназии, Суходолов Викентий Аристофанович ), ясно представил, какие злорадные шепотки поползут завтра среди его учениц.

Он, наконец, разобрал надпись на визитке, и теперь лихорадочно пытался понять, как выйти из отвратительной ситуации. Не продолжать же безобразную сцену, раз уж эти двое оказались иностранцами, да еще из Америки! Конфликт с такими личностями мог выйти простому учителю гимназии боком – случись что, и полиция и начальство встанут на сторону иностранцев. Тут и до неприятностей по службе недалеко…..

И разгневанный латинист сдал назад.

– Да, милостивый государь, я понимаю….. но, все же, сделайте внушение своему сыну, что не подобает появляться на улице в гимназической форме, не имея на это соответствующего права, да еще и проявлять неуважение… –

– Простите, мистер, мы видели, какую одежду носят дети в вашем городке – и приобрели в магазине такую же, чтобы малый не слишком выделялся. А знаю я этих сопляков – враз предъявят претензии чужаку за то, что тот без спросу завернул на их ранчо. Но менеджер в магазине не предупредил нас, что это есть uniform, а не костюм для civilians… –

Олег Иванович нарочно уснащал язык киношными американизмами, работая на образ приезжего из дикой Америки. А Ваня довольно взирал то на ошалелого гимназического цербера, то на миловидную барышню, прикидывая, однако, что придется выслушать от отца по поводу неуместной шутки…

Что ж – инцидент был исчерпан, и незадачливый педагог счел за лучшее покинуть поле боя. Ваня с отцом допили кофе с бисквитом, причем Ваня все продолжал переглядываться с давешней гимназисткой. Покидая заведение, он даже слегка поклонился ей, удостоившись милой улыбки и пунцовых щечек – барышне явно польсили эти знаки внимания.