Кор-Унтару

   Таша готова была разрыдаться от обиды и унижения. Разве могла она подумать, что Одор так взбеленится при виде отмычек. Да, она обещала завязать со своим неприглядным прошлым, избавиться от уличного жаргона, пересмотреть свое отношение к окружающим и их собственности... Обещала вышвырнуть отмычки... Рассталась, между прочим, с ч-е-т-к-а-м-и! А ведь они сделаны были из зубов, которые гоблинка вырывала у типов, вставших на ее пути. За эту низанку человеческих клыков в Чаргароте, где она прожила четыре года при дворе Воров и Подонков, ее прозвали Зубной Ведьмой. Не "шмыгой" какой-нибудь, не "потрошилкой" - Зубной Ведьмой! Это вам не хухры-мухры. Но разве ж учителю понять... Небось считает теперь, что она обманула его доверие, не сдержала слово, плюнула в спину.

   Коснувшись пальцами стены, гоблинка ощутила склизкую поверхность и тут же отдернула руку. По позвонкам проскакали ледяные кузнечики. Еще на входе за шиворот ей угодил паук. Девушка придушила его через кофту, но, похоже, он начал приходить в себя - в основании шеи вяло заворочалось. Плечи передернуло. Раштан, кусая губы, только бы не заскулить плаксиво, остановилась и сунула руку за ворот. Нечто засуетилось, завозило лапками. У гоблинки вырвался дрожащий стон. При том, что с удовольствием могла перекусить ужиком, она до судорог ненавидела пауков. Сухие, суетливые и отвратительные на вкус. Пятерня сгребла улепетывающую мохнатую гадость и судорожно зашвырнула паука в темноту. На ладони осталась пакостная щекотка.

   В это время внизу занялось голубое зарево, и из мрака выступила человеческая фигура. Это Одор растер цержи, и теперь стоял у подножия лестницы, освещая дорогу для Раштан. Гоблинка замерла на секунду, изучая профиль учителя: взгляд направлен в стену, нижняя губа закушена - ничего хорошего. Когда Одор мотнул головой и посмотрел вверх на Ташу, она, поежившись, двинулась к нему.

   - Нам стоит поспешить.

   Мужчина протянул гоблинке цержу, переступая порог.

   Она не решилась спросить, к чему спешка, молча топая следом. Неизвестно, заговорила бы она вообще, если б не... Глухое долгое бурчание в животе Раштан прозвучало угрожающе. Одор развернулся, и девушка потупилась, едва скрестились взгляды. Да, она была страшно голодна. Ведь завтрак по некоторым причинам не состоялся. Беззвучный вздох вызвал у Таши еще большее смущение.

   - Привал, - тихо и как будто устало обронил Одор, отыскивая глазами подходящее место

   - Простите меня, учитель, - слетело с губ девушки само собой в неодолимой необходимости облегчить душу.

   - Думать надо, Таша. Головой думать, - Одор не скрывал досады.

   - Я не...

   - Мы должны были войти с "черного хода", а ты, грубо говоря, взяла и позвонила в воротный колокол: ку-ку, а вот и мы. Встречайте.

   - То есть?

   - На замках висели бубенцы.

   - Какие еще бубенцы? - Таша подумала, что сходит с ума - ни слова не могла понять из того, что ей говорили.

   - Предупреждающие заклинания. Вроде печатей. Теперь они взломаны, а тот, кто их накладывал, знает о нас.

   - Да кому вообще взбрендилось страховать вход в эту могилу!?

   - Магам. На щите крупным планом их герб.

   Гоблинка окончательно смешалась.

   - Герб Коалиции - это грифон на фоне скрещенных мечей. При чем тут змеи и глаз?

   - Глаз?.. Ах нет, Раштан. Этот символ читается, как "рот", а черта - прижатый к губам указательный палец. Все вместе дает знак молчания, - поясняя, Одор примостил поклажу у основания низкой толстой колонны в центре зала и принялся доставать еду. - Два века назад символами магии были мудрость, бесценность знаний и тайна, неразглашение. Сейчас наступила эпоха боевых магов и чародеев-политиканов. Могущество, сила, власть и агрессия. Раньше маги были загадочной кастой мудрецов и ученых. Теперь это орден, протянувший нити надо всей империей, а так же за ее пределы. Верхушка дергает за веревочки, время от времени придушивая или отпуская. Я бы присвоил им эмблему паука... хотя меня никто не спрашивает.

   Таша приняла берестяную коробочку, обернутую тканью. Пока учитель протирал ложки, она развязала платок и сняла крышку. Холодная каша застыла комочками, три куска солонины сиротливо прижались к бортику коробки. Пристроившись кое-как на покатом пьедестале, принялись за еду. Молча. Заметив, как гоблинка старательно избегает касаться последнего ломтика мяса, Одор подвинул его ложкой в ее сторону.

   - Так вы не сердитесь за отмычки? - осторожно спросила она, отправляя мясо в рот.

   Мужчина фыркнул, подавившись, и потянулся за флягой.

   - Девочка моя, - выговорил он, наконец, - если подобное еще раз повторится, ты вольна будешь идти на все стороны света, кроме той, куда пойду я. Хоть обратно в Чаргарот к подонкам и головорезам! Гляжу, тебя до сих пор манит тот образ жизни, который ты вела до нашей встречи.

   - Нет. Не манит, - тихо возразила Таша, опустив глаза.