Корабельные новости

А ее отец, Гарольд Хамм, погиб за месяц до их отъезда, когда ослаб узел, фиксировавший металлический контейнер, в котором хранились десятки килограммов гвоздей. Такелажная цепь ослабла, и ящик упал. Обитый железом угол угодил отцу в затылок и размозжил позвоночник. Он упал на причал, парализованный, без сознания. Кто знает, какие мысли наполняли его угасающий рассудок, когда дети и жена наклонились над ним, умоляя его отозваться: «Отец! Отец!» Никто не называл его по имени, звучало только это слово: отец. Будто отцовство было самым важным делом его жизни. Все плакали. Даже Гай, который всегда думал только о себе.

«Как странно, — подумала она, — возвращаться с потерявшим надежду племянником и прахом Гая». Она забрала урну у всхлипывающего Куойла и отнесла ее в комнату для гостей. Лежала ночью без сна и думала, не стоит ли высыпать его прах в магазинный полиэтиленовый пакет, завязать ручки и выбросить в мусорный бак.

Это была просто мысль.

Она размышляла, что изменилось сильнее: это место или она сама? Это место было наделено силой. Она содрогнулась. Сейчас все будет иначе. Лучше. Она облокотилась о поручни и стала смотреть в темные воды Атлантики, вздыхавшие о прошлом.

5 Скользящая стяжка

Скользящей стяжки достаточно, чтобы привязать метлу, у которой нет специально отведенного для нее места, и принять меры безопасности на скользкой поверхности.

«КНИГА ЭШЛИ ОБ УЗЛАХ»

На полу за сиденьями заскулила Уоррен. Куойл вел машину по западному побережью Большого Северного полуострова, вдоль шоссе, изрезанного колесами грузовых автомобилей. Дорога пролегала между зыбью пролива Бель Айл и горами, похожими на голубые дыни. Напротив пролива находился мрачный полуостров Лабрадор. Грузовики образовывали караваны, движущиеся на восток, поблескивая сквозь туман стальными кабинами. Куойл почти узнал это хмурое небо, будто он когда-то видел его во сне, но успел забыть.

Машина катилась по растрескавшейся земле. Шероховатые утесы в вулканическом глянце. На рифе, возвышающемся над морем, морская птица отложила единственное яйцо. Гавани были все еще затянуты льдом. Дома, похожие на склепы, выросшие из гранитных глыб; черное побережье поблескивало, как комья серебряной руды.

Их дом, как сказала тетушка, скрестив пальцы, находился на мысе Куойлов. Во всяком случае, мыс еще был обозначен на карте. Дом пустовал уже сорок четыре года. Она смеялась, говорила, что от него, наверное, ничего не осталось, но в глубине души верила, что дом стоит и время не могло так жестоко обмануть ее надежды на возвращение. У нее был хриплый голос. Куойл слушал ее и вел машину с открытым ртом, будто пробуя на вкус полярный воздух.

Айсберги, маячившие на горизонте, были похожи на белые тюрьмы. Необъятная синяя ткань моря проминалась и морщилась.

— Смотри, — сказала тетушка. — Рыбацкие ялики. — Издалека они казались крохотными. Волны разбивались о мыс. Вода бурлила.

— Я помню человека, который жил в лодке, выброшенной на берег, — сказала тетушка. — Старик Дэнни, как там была его фамилия? Ее вынесло достаточно далеко на сушу, и волны до нее не доходили. Он ее приподнял, починил. Вставил маленькую трубу, проложил тропинку с каменным бордюром. Он жил там много лет, пока однажды, когда он сидел перед лодкой и штопал сеть, на него не упал прогнивший остов и не задавил насмерть.

Шоссе, идущее на восток, сузилось до двух рядов. Оно уходило под крутыми склонами, мимо хвойного леса, вдоль которого стояли знаки: «Вырубка запрещена!» Куойл оценивающе оглядывал редкие мотели, которые они проезжали. Он смотрел на них как человек, который намеревался в них остановиться.

***

Тетушка обвела мыс Куойлов на карте. С западной стороны залива Бакланов мыс вонзался в океан как выгнутый большой палец. Дом, возможно обвалившийся, разрушенный вандалами, сожженный, разобранный по кускам, был там. Когда-то он там был.

Залив на карте бы похож на бледно-голубую химическую колбу, в которую вливался океан. На восточном побережье находилось поселение, названное одним именем с бухтой Мучного Мешка, а в пяти километрах к северу — городок Якорная Лапа. Ниже были бесчисленные бухты и пещеры. Тетушка копалась в своей черной сумочке, похожей на пудреницу, в поисках брошюры. Потом она читала вслух о красотах Киллик-Кло: о работе государственной пристани, завода по переработке рыбы, товарной узловой станции и ресторанов. Две тысячи населения. Неограниченный потенциал.

— Тебе предлагают работу в Мучном Мешке, так? Это прямо напротив мыса Куойлов. По воде где-то километра три. А по суше — долгая дорога. Раньше от бухты Опрокинутой до Якорной Лапы каждый день ходил паром, утром и вечером. Но сейчас, наверное, все уже закрыто. Если бы у тебя была лодка и мотор, ты мог бы переправляться сам.

— Как нам добраться до мыса Куойлов? — спросил он.