Корабельные новости

Гладкие стены и потолки, на штукатурке еще заметны следы мастерка, свежие подоконники, сохранившиеся ценники на чумазых окнах. Запах дерева. Матрасы, прислоненные к стене. Комната девочек. Банни положила себе на голову древесные стружки.

— Эй, пап, смотри, у меня кудряшки! Посмотри на мои кудряшки! — Пронзительный крик, почти истерика. Куойл снял с ее свитера крошки расплавившегося сыра.

На кухне тетушка набрала воды в раковину, включила газовую плиту, чтобы показать, что все работает.

— Я приготовила кастрюльку тушеной трески, — сказала она. — Деннис принес домашнего хлеба, который Бити печет сама. Тарелки и ложки я привезла сюда заранее. Есть масло и кое-что из основных продуктов питания. Скоропортящиеся продукты лежат в этом ящике со льдом. Тебе нужно будет приносить лед. Я не знаю, когда мы сможем привезти сюда газовый холодильник. Племянник, тебе придется какое-то время довольствоваться надувным матрасом и спальным мешком, в твоей комнате. Но у нас, девочки, есть кровати и пружинные матрасы.

Куойл и Банни собрали из широких досок и пильных козлов стол.

— Как тяжело, — сказала Банни, оседлав свой конец доски и задыхаясь в притворном изнеможении.

— Да, — сказал Куойл, — но ты очень сильная.

Его толстенькая, бесхитростная девочка с беспокойным характером была прекрасной помощницей в том, что касалось досок, камней и ящиков. Кухонные дела интересовали ее только в том случае, если ей предлагали поесть.

С крыши спустился Деннис, ухмыльнулся, посмотрев на Куойла. В нем не было ничего от Джека Баггита, кроме взгляда, которым он время от времени оценивал глубину неба над горизонтом.

— Прекрасный хлеб, — сказал Куойл, отправляя в рот очередной кусок.

— Да, Бити печет его каждый день. Каждый день, кроме воскресенья. Вот.

— И хорошая рыба, — сказала тетушка. — Все, что нам нужно, — это стручковая фасоль и салат.

— Вот что, — сказал Деннис. — Скоро будет прилив, принесет водоросли. Разбейте сад. Водоросли — хорошее удобрение.

После полудня Куойл и Банни затирали швы влажной губкой до тех пор, пока те не стали совсем гладкими. Банни была старательным помощником. Но очень любопытным. На крыше стучал молотком Деннис. Тетушка шкурила подоконники и накладывала грунтовку.

С последними солнечными лучами Куойл проводил Денниса до нового причала. Они прошли тетушкин шутливый сад: галечник с выложенным на нем клочкастым мхом. По мху были разбросаны камешки с отверстиями, ракушки, куски кораллов и белый камень, напоминающий звериную голову.

— Спусти свою лодку на воду и привяжи ее. Ты ведь это можешь? — сказал Деннис. — Приладь к ней пару старых покрышек, чтобы не билась бортами.

Деннис отдал швартовы, заскочил в собственную лодку и растворился в сумраке, на попутном потоке. Маяки на мысах начали мигать. Куойл поднялся на скалу. Он шел к дому, окнам, заполненным оранжевым светом от ламп. Он повернулся, чтобы еще раз посмотреть на бухту. След от лодки Денниса напоминал белые волосы.

На кухне тетушка тасовала и раздавала карты.

— Когда я была еще девочкой, мы играли вечера напролет, — говорила она. — В старые игры, сейчас их уже никто не помнит. Французский бостон, юкер, джамбон, четверки. Я помню каждую.

Карты шлепали о стол.

— Мы будем играть в четверки. Итак, каждый валет, открытый сдающим, приносит ему очко. Так, трефы козыри.

Но дети не понимали и быстро бросили свои карты. Куойл хотел читать книгу. У тетушка лопнуло терпение.

— Это ваше вечное недовольство! — Но чего она ожидала? Хотела воссоздать какой-то особенный вечер из своего прошлого?

Куойл рассказывал своим дочерям истории при тусклом свете лампы. Там были коты-путешественники, разведывавшие новые земли, птицы, игравшие в карты и терявшие их на ветру, и девочки-пиратки со спрятанными сокровищами.

Он спустился вниз и посмотрел на тетушку, сидящую за столом. Наконец-то она дома. Рядом с ней стоял пустой стакан из-под виски.

— Как тихо, — сказал Куойл. прислушавшись.

— Рядом море. — Будто где-то открывалась и закрывалась дверь. И слышалась приглушенная песня тросов.

***

Куойл проснулся в пустой комнате. Серый свет. Ритмичный стук. Это билось его сердце. Он лежал в спальном мешке на полу, посередине комнаты. Рядом стояла свеча. Он чувствовал запах воска и страниц книги, раскрытой рядом с ним, запах пыли в трещинах пола. В окно лился мягкий свет. Снова раздался стук, и на самой высокой филенке окна показалась движущаяся тень. Птица.

Он встал и подошел к окну. Он должен был прогнать птицу, пока она не разбудила тетушку и девочек. Казалось, птица пыталась пробиться и впустить в гулкое пространство его пустой комнаты море, камни и небо. Его ноги шуршали по полу. Из-за стекла море казалось бледным, как молоко. Небо тоже было бледное, с разбросанными по нему обрывками облаков. Пустая бухта, дальний берег покрыт туманом, как кремом. Куойл натянул одежду и спустился вниз.

На пороге лежали три стянутых пучка травы. Какое-то новое изобретение Саншайн. Он завернул за обломок скалы, на котором стоял дом. Его дыхание конусом врывалось в холодный воздух.