Корабельщик

– Я подумаю, – пробормотал озадаченный Максим, допил теплое пиво и вышел из “Студиозуса” на мороз. В Навию наконец-то пришли почти настоящие холода.

Сегодня его путь опять лежал на Викентьевскую, но уже в Военное ведомство. По дороге у него несколько раз проверили метрику, и студенту показалось, что только записка Элизбара с печатью ведомства мешает гвардейцам немедленно пристрелить его. Чем ближе к Королевской резиденции он приближался, тем подозрительнее и даже озлобленнее становились солдаты.

Военное ведомство почти не отличалось архитектурой от Метрического, но посетители в нем были в основном мужского пола. Мелькали зеленые аксельбанты высших офицеров, раздавались резкие команды и топот тяжелых, подбитых мехом сапог. Повсюду в коридорах царили грязь и неразбериха, однако Максима тщательно досматривали буквально на каждом этаже. Наконец он пробился к кабинету Магнова.

Тот сидел в комнате один – второе место пустовало, и очевидно давно, потому что незанятую столешницу покрывал заметный слой пыли. Элизбар махнул студенту, приглашая занять свободное место, и бросил на стол газету, при этом продолжал внимательно просматривать пачку каких-то листов. Максим стер со стула пыль, снял плащ, шапку и сел. Здесь было значительно теплее, чем в Метрическом ведомстве: вдоль окна тянулась толстая горячая труба, в которой утробно бурчала вода. Судя по всему, котельная в подвале здания исправно грела ее.

Газетой оказались вчерашние “Навийские Ведомости”, первая страница которых целиком была посвящена воздушному налету на столицу. Максим поглядел на мутные отпечатки дагерротипов и начал читать с самого начала.

“Сад при королевском дворце занимает двенадцать квадратных десятин земли. При нем находятся оранжерея с каменною залой для игр, теплица и домик для садовника. В последние годы тут воспитывалась почти 1000 растений из разных уголков Селавика и даже заморских стран, в основном из Роландии. Следовательно, парк сей своими растениями составляет важное пособие для любителей ботаники, а его цветники и аллеи – превосходное место для прогулок королевских особ и придворных. Ходьба и забавы на чистом воздухе, помимо увеселения и ободрения, здоровью правителей наших способствуют. Здесь же удобно занятия по математике учинять, в геодезии, инженерном искусстве практические действия производить. В южном краю сего сада построены обсерватория для небесных механиков и баня…

Мы затем так подробно на устройстве сего парка остановились, чтобы читатель представлял, чего он лишился в результате злодейского воздушного нападения диких дольменцев. Три разрушительных бомбы упало на этот уголок тишины и мирного увеселения Короля – в теплицу на цветник, в розарий и точнехонько в баню, в самую ледяную купель. Осколки ее разметало среди деревьев, при этом ранило пятерых придворных, задумавших устроить вечернее омовение. Увы, кровотечение было так велико, что пришлось немедля освободить их…”

– Прочитал? – вдруг спросил Магнов.

Максим кивнул и отложил газету. Он подумал, что ему дали проглядеть ее, чтобы он занял себя – а потому не особо вчитывался в писания газетчика.

– Ничего дельного отсюда не узнать, – кивнул Элизбар на статью о парке. – Так, общие слова. Главного-то там и нет… – Он выдернул из тонкой пачки перед собой лист гербовой бумаги и подвинул его к студенту. Тот опустил глаза и прочитал: “Сим г-н Рустиков Максим утверждается сотрудником Военного ведомства в должности младшего переводчика Отдела тыловой поддержки”. И ниже – несколько подписей, достаточно заковыристых. – Для начала поработаешь с дольменской прессой, – продолжал Магнов, убедившись, что Максим ознакомился с текстом бумаги. – Потом придумаем что-нибудь еще, если нужно будет… Должность вполне приличная, престижная. Оплата пять талеров в месяц.

– Но ведь у меня занятия в Университете… – пробормотал студент. – Скоро экзамены, потом распределение.

– Об этом не беспокойся, курс тебе закончить дадут. Выйдешь на работу числа десятого апреля. Ты согласен? Заодно сможешь показать эту бумажку своему Урвану, он не посмеет больше вымогать с тебя идиотские доклады.

Максим кивнул и поставил в самом низу документа подпись, потом еще в двух журналах. В одном он обязался беречь вверенное имущество, а во втором – хранить государственную и военную тайну. Формальности, – скорее всего, благодаря протекции Элизбара, – заняли совсем немного времени и не потребовали от студента каких-то немыслимых справок и взносов.

– Можешь идти, – сказал Магнов, когда Максим поставил последнюю закорючку. – А после экзаменов возвращайся.

– А кто здесь раньше сидел? – поинтересовался студент, показав на занимаемый им стол. – Тоже переводчик?