Корабль-акула

Женщины угрюмо закивали головами, мужчины отрешенно вторили им. Приличия, долг и здравый смысл имели значение до тех пор, пока не сталкивались с этой стальной стеной. Не мои дети!

Молодой интеллигентный капеллан спросил:

— Кто-нибудь пытался узнать, может ли сбор лишнего такелажа на всех кораблях группы помочь сделать временную сеть?

Капитан Солтер мог ответить на этот вопрос, но — как убийца двадцати тысяч доверенных ему душ — не смог издать ни звука. Он просто кивнул в сторону своего офицера связи.

Лейтенант Цвингли немного потянул время, доставая шиферную дощечку с записями и делая вид, что просматривает их, наконец сказал:

— В 0.35 передан световой сигнал на «Гренвилл» с уведомлением о потере сети. «Гренвилл» ответил следующее: «Ваш корабль отныне не входит в группу. Не могу давать никаких указаний. Примите мои личные соболезнования. Подпись — коммодор».

Капитан Солтер наконец заговорил:

— Я послал еще несколько сообщений на «Гренвилл» и к нашим соседям, но они не ответили. И это правильно — мы больше не принадлежим группе. Ошибка сделала нас обузой для группы, и мы не можем рассчитывать ни на чью помощь. Я никого не виню — такова жизнь.

Капеллан сложил руки и принялся беззвучно молиться. И тут заговорил член Совета, которого капитан Солтер до этого видел в другой роли. Это была Джевел Флит, высокая бледная девушка, два года назад бывшая его любовницей. «Наверное, замещает кого-то», — подумал он. Солтер не знал даже, чем она занималась, — с тех пор, как они расстались, он избегал ее. Впрочем, она даже не была замужем, не носила кольца. Не было у нее и зачесанных назад волос — неофициального знака полуофициальных любителей одинокой жизни, так называемых «суперпатриотов» (людей или безразличных в сексуальном плане, или не выносящих детей). Это была просто женщина в мундире… Кстати, каком мундире? Ему пришлось сосредоточиться, чтобы увязать изображенные на ее значке ключ и перо с нужным отделом. Она была корабельным архивариусом, подчиняясь начальнику канцелярии, скромной служащей, вытирающей где-то пыль и стоящей очень низко на служебной лестнице. Вероятно, коллеги из канцелярии выбрали ее заместителем, заботясь о ее карьере, зашедшей в тупик.

— Моя работа, — начала она спокойным, ровным голосом, состоит прежде всего в поисках прецедентов в корабельном журнале, когда возникнут необычные обстоятельства и никто не знает, в какой форме их нужно записать. Это одно из тех раздражающих дел, которые кто-то должен выполнять, но которые не заполняют времени, отведенного для работы. В связи с этим у меня много свободного времени. Кроме того, я не замужем и не интересуюсь спортом и играми. Я говорю об этом, чтобы убедить вас, что за последние два года прочла весь корабельный журнал.

Послышался ропот. Действительно, это было удивительно бессмысленное занятие! Ветер и состояние погоды, шторма и периоды штиля, сообщения, встречи и выговоры, преступления, процессы и приговоры за сто сорок лет. Какая скука!

— То, что я сейчас прочту, — продолжала она, — может иметь некоторую параллель с нашей ситуацией. — Она вынула из кармана табличку и начала читать: — Выписка из журнала, датированная тридцатым июня 72 года группы. «В сумерках вернулся на шлюпке отряд Шекспира, Джойса и Мелвилла. Задание не выполнено. Шестеро умерли от ран, но все тела были найдены. Оставшиеся шестеро перенесли психический шок, но смогли ответить на наши вопросы. Они говорили о новой религии, царящей на берегу, и ее влиянии на человечество. Меня убедили, что мы, рожденные на море, не можем более иметь дела с континентами. Тайные экспедиции на сушу необходимо прекратить. Подпись — капитан Сколли».

Мужчина с фамилией Сколли гордо улыбнулся — его предок! Как и остальные, он гадал, каков смысл этого фрагмента и как остальные, пришел к выводу, что никакого.

Капитан Солтер хотел выступить и не мог решить, как ему обращаться к девушке. Это была его Джевел, и все об этом знали. Если он скажет «архивариус Флит», то не поставит ли себя в глупое положение? Ну ничего, если уж он настолько глуп, что потерял сеть, нужно быть последовательным и обращаться официально к бывшей любовнице.

— Архивариус Флит, — сказал он, — какой вывод можно сделать из этого отрывка?

Она ответила спокойно, обращаясь ко всем:

— Из этих туманных слов следует, что до 72 года группы постановления Хартии регулярно нарушались с ведома и по прямым указаниям очередных капитанов. Предлагаю нарушить их еще раз — чтобы выжить.

Хартия. Она была чем-то вроде фундамента их этики. Ее изучали сызмальства, а каждое воскресенье, коща корабль готовился к службе, ей воздавали почести. Текст ее был выгравирован на пластинах фосфорной бронзы, укрепленных на каждом корабле на мачте «Понедельник». И на всех были одни и те же слова: