Корабль для уничтожения миров

– Конечно, конечно, сенатор. О жалости и речи нет. Но все равно спасибо вам. Мне хотелось… Нам всем хотелось, чтобы Зай как-то… воспрял духом. На Дханту он потерял слишком много. И когда спасательная операция на Легисе провалилась, мы думали, что помилование Императора самое настоящее.

– Но это было не так.

Масруи сглотнул подступивший к горлу ком. Было видно, что и эта ложь вызывает у него чувство ужасной горечи.

– Командор, скажите мне кое-что, – попросила Оксам.

– К вашим услугам, сенатор.

– Вас много? Вас хватит для того, чтобы сразиться с теми, кто безоговорочно пойдет за Императором?

– Пока нет. Но все изменится. Люди узнают правду и пойдут за нами.

Масруи посмотрел вслед своим уходящим товарищам. Он понимал, что ему тоже нужно спешить, начинать революцию, совершать праведную измену, разворачивать гражданскую войну. И все же он еще раз повернулся к Наре.

– Имя Лаурента Зая поможет им сделать выбор, – сказал он.

– И смерть, – добавила Нара.

– Смерть, сенатор?

– Смерть снова стала реальной, командор. Напомните всем об этом.

Командор Масруи на миг задумался и покачал головой.

– Она всегда была реальной, сенатор, – для нас, солдат. Для погибших в космосе редко оставался шанс приживить симбиант. Но я бы сказал, что теперь смерть неизбежна, как всегда была до того, как Император заморочил нам головы своей ложью. – Тогда расскажите всем, – сказала Нара Оксам, – о том, что мы снова свободны.

РЫБАК/ПИЛОТ

Прошло очень много времени, и наконец солнце и луна перестали вращаться в небе. Приливы утихли.

Рыбак осмотрел себя. Он почему-то все еще находился здесь, хотя его сожрали тысячу тысяч раз. Рыбины теперь вели себя мирно. Половина из них плавала в лимане, другая половина ушла в залив.

Но нет… еще они плавали… в небе.

Небо заполнили яркие звезды. Казалось, он переместился на тысячу световых лет ближе к центру Галактики. Но на самом деле это были никакие не звезды, а все те же маленькие светящиеся рыбки, разбросанные по небу и выглядящие Галактикой, млечной рекой света. Мысли рыбака стали яснее, и он догадался, что усмирило злобных обитателей глубин. Они достигли своей цели, они только этого и желали – царствовать на ночных небесах.

Они забрались слишком высоко – острогой не достать.

Он бросил острогу на песок и стал смотреть в просторное небо…

Мастер-пилот Иоким Маркс с трудом разлепил веки и увидел перед собой женщину, лицо которой избороздили шрамы.

Ее лицо было бесстрастным. Казалось, у нее повреждены какие-то нервы, и потому черты так невыразительны. Волосы у нее на макушке обгорели. Но при этом взгляд у женщины был ярким и умным.

А глаза… Фиолетовые и светящиеся так, как цветное стекло, когда на него падает солнечный луч.

Неужели он попал в плен к риксам?!

Маркс дернулся и попытался сесть. Женщина со шрамами на лице отпрянула и по-птичьи выгнула голову. По этому движению Маркс сразу понял, что она – не человек.

– Кто ты? – выговорил Маркс и вдруг разглядел Хоббс, стоявшую позади странной женщины.

– Иоким? – произнесла старший помощник.

Она произнесла его имя так осторожно, словно опасалась, что он его забыл. Он решил порадовать ее.

– Как поживаете, Кэтри Хоббс?

Она улыбнулась.

– Вольно.

– Давно я?..

– Три месяца.

– Господи милосердный…

Марксу этот срок показался вечностью, но он все равно воспринимал реальный мир с трудом. Оглядевшись по сторонам, он понял, что находится в отдельной палате лазарета на борту «Рыси». Рикс с фиолетовыми глазами отошла и встала рядом с невысокой женщиной с землистым лицом. Одна из почтенных мертвых? Странно как-то все это выглядело.

– Что здесь делает рикс, Хоббс? Нас что, захватили?

– Нет, мастер-пилот. Она… гость. Или, вернее, союзница. – Хоббс говорила об этом так, словно сама была обескуражена не меньше Маркса. – Она помогала лечить тебя. – Вот эти слова старший помощник выговорила уверенно.

Маркс посмотрел на фиолетовоглазую женщину и моргнул.

– Ну тогда… спасибо, что ли.

Взгляд женщины остался пристальным и бездушным, словно он, Маркс, был для нее кем-то вроде жука или бабочки, наколотой на булавку и помещенной в коробочку для сбора образцов.

– Как ты себя чувствуешь, Маркс? – спросила Хоббс.

Он сел на кровати. Его мышцы явно подвергали искусственным упражнениям или массажу – слабости в них не ощущалось. Пальцы, всегда немного побаливавшие (профессиональная хворь дистанционных пилотов), словно бы ожили и помолодели после вынужденного перерыва в работе. А голова…

Голову ему словно бы другую приставили.

– Что случилось, Хоббс?

– Все.

Вот она, Хоббс, во всей своей красе. Точна и лапидарна, но ведь этого порой бывает мало.

«Наверное, я отвалялся несколько недель, вот у меня башка и освежилась», – подумал Маркс.

Он снова заметил, что старший помощник – ослепительно красивая женщина, а ведь за последние два года он к ней так привык, что перестал замечать ее красоту. Как будто он этот месяц провел в отпуске, а не в… коме?

– Ты попал, что называется, под раздачу, Иоким, – сказала ему Хоббс. – Александр – в смысле, гигантский разум с Легиса – совершал собственный перенос с планеты к объекту. И ты оказался на его пути.