Корабль дураков

«Мы, студенты Каунасского политехнического института, сознавая тяжесть экологической ситуации в республике, клянемся не сдаваться. Литва задыхается без чистого воздуха, испытывает жажду без чистой воды, наша родная земля по вине союзных министерств становится злой мачехой. Генофонд нации в опасности. Будем держаться, друзья!» — и подписи, подписи, подписи. Они поступали на огромных нестандартных листах, на листочках, вырванных из школьных тетрадей, и даже на отдельных открытках. Вначале их собирали в Комитете по охране при роды, но председатель Казис Гинюнас началпожимать плечами:

— Мы не давали такой команды. Идите в Общество охраны природы. Зам. председателя этого общества Юозас Стасинас был тверже стали:

— Отнести все эти подписи в Комитет госбезопасности!

Но арестовать подписи уже было невозможно. Их собирали студенты и учащиеся, пенсионеры и домохозяйки, даже милиционеры. Сбор подписей стал каким–то демократическим прорывом, ливнем, заполнившим еще остававшуюся в каждом человеке щелочку гражданского повиновения. Наконец эти подписи нашли и первого их собирателя — меня. Другой поток направили в Академию наук Витаутасу Статулявичюсу.

Однажды ночью, уже после двух, ко мне в квартиру постучался Саулюс Грицюс. Войдя, он долго извинялся и просил ничего не бояться. А чего бояться, если этот юноша улыбался как младенец? Синие его глаза светились чем–то детским, добрым и непреодолимым желанием действовать. Он старался говорить очень озабоченно, и все время озирался по сторонам, совсем как испуганный заяц.

— Что привело вас в такую пору? — спросил я. — За мной следят, — ответил он. — Но я оторвался.

Мы долго разглядывали друг друга. Ему было очень неудобно, он как будто стеснялся, а я ничего не понимал: какая–то таинственность мальчишеских игр… и одновременно такая светлая открытость.

— Мы привезли из Каунаса 18 тысяч подписей… И еще столько привезем.

— Очень приятно, а где эти подписи?

— Мой друг ждет здесь же, в лесочке.

Я оделся. Вышел на улицу. Было тихо, спокойно. Вокруг — ни живой души. В тени сосен стоял еще один юноша с чемоданом в руке. Я принял подписи, мы поблагодарили друг друга, и лишь тогда мне пришло в голову пригласить на кофе или позавтракать, но они отказались.

Почти таким же способом поступали подписи из Шяуляй и Клайпеды. Держать такое их количество дома становилось рискованно. у моих окон постоянно «паслись» какие–то люди.

— Что делать? — спросил я у Статулявичюса, которого пригласил погулять.

— Пока неси ко мне, в сейф Академии наук.

На всякий случай я спрятал подписи неподалеку, в гараже у соседа, так как хранить все в одном месте было бы неправильно. Такпоявились на свет каунасские «зеленые» во главе с Саулюсом Грицюсом, так начиналась вильнюсская «Жемина» С ее руководителем Юозасом Даутартасом. Позже эти группы по сбору подписей выросли до популярных и любимых в молодежной среде природоохранных организаций.

Прошло уже много лет, но никак не могу забыть этого самоотверженного Грицюса. Он долго еще не давал мне покоя. Устроив экологический поход Йонава–Каунас на байдарках, он уговорил меня произнести «вдохновляющую» речь, пожелать успеха.

— К чему эта торжественность, делайте свое дело. Люди вас поймут. — Нет, без вас нам не повезет. Вы наша душа, отец зеленых.

Я не мог отказать этому человеку. По такому случаю он мне подарил несколько национальных поясов, а одним по японскому обычаю обмотал мне голову и радовался как маленький:

— Вам очень идет! Подойдите к зеркалу!

Речь я произнес. С каждой остановкой участников похода отряд его последователей увеличивался, а в Каунасе превратился в многотысячный митинг. С этого начался каунасский «Саюдис».

Когда саюдисты пришли к власти, С. Грицюс был назначен начальником природоохранного отдела Каунасской мэрии. Засучив рукава, он принялся за любимое дело, но неожиданно повсюду стал натыкаться на глухую стену. По его словам, хуже, чем в годы застоя. Ландсбергисты буквально издевались над ним, называли ангелочком безкрылышек, выкрестом «Саюдиса», ведь у них на уме было совсем нето. Добравшись до власти, они спешили урвать, а природа, по их понятиям, став свободной и независимой, сама наведет у себя порядок.

— Я больше не могу, — жаловался он, приехав ко мне в Бирштонас, — с этим безумцем Вайшвилой нельзя работать. Он продает городские земли, выделенные под очистные сооружения спекулянтам, а само оборудование хочет перенести в Эжяреляй.

— Саулюс, ты устрой им митинг, такой, какой мы устроили возле реки Нерис. Люди тебя поддержат.

— Где это видано, чтобы стоки закачивать вверх на 42 метра? Если прорвется труба, то нечистоты зальют весь Каунас. — Из–за своих тревог он меня не слышал. — Спекулянты, воры, стагнаторы, враги народа.

Этого человека будто подменили. Под глазами были черные круги, щеки ввалились, а при разговоре его трясло, как в лихорадке.

— Выходит, что Антанас Снечкус, приказавший замуровать все скважины возле моря, был для нас лучшим другом.

— Как вы можете, с кем нас сравниваете?

— Тогда повторяю: поднимай людей.

— Против кого, против своих?