Корабль Джоре

Чем-то он мне напомнил моего корабельного Искина, такой же недовольный и добродушный ворчун. Он сразу к себе распологал. Только взглянул на меня и ничего не сказал. А я с любопытством все здесь осматривал. Дело в том, в свое время в мужской ипостаси я очень любил возиться с железками и сейчас мне все было интересно, Смотрел многие приспособы были сделаны кустарным образом, но основательно.

Некоторые сразу были понятны для чего, а некоторые были непонятного назначения.

— Что дочка так внимательно смотришь, интересно — спросил Петрович, внимательно на меня смотря.

— Да вот интересуюсь понемногу — с любопытством глядя на Петровича, ответил ему Приспособы ваши нравятся, особенно этот, для чего?

— Эти для съема пружин клапанов- начал пояснения Петрович, в магазинах они есть, красивые, но сделаны не для людей, неудобные. А мне пришлось чуток помараковать.

— Так у вас я смотрю они приспособлены не только с жигулей снимать, а и с других машин тоже, с иномарок? — задал я вопрос завгару.

— Молодец дочка — одобрительно крякнул Петрович — я их сделал универсальными для любой машины.

Ну да, Искин забивал мне профессию инженер и техник наверное кувалдой, до сих пор голова болит. Потом у Ильи зазвонил телефон и он разведя руками сказал

— Петрович меня срочно вызывают в отдел, там какая-то шишка приезжает наверное у нас ничего не получиться, ты извини меня, машину выгонишь и оставишь во дворе я ее потом заберу. И убежал под неодобрительный взгляд Петровича. Я посмотрел вслед Илье и спросил у Петровича, есть ли у него халат и где у него можно переодеться. Так мы с Петровичем и сошлись на общей любви к технике и техническим новинкам.

— Ты дочка, если что заходи — смущенно предложил мне Петрович, когда мы с ним закончили прокачку автомашины — я смотрю любишь ты с техникой возиться у меня глаз наметанный и давай там без всяких политесов.

На что я Петровича поблагодарил и всегда когда было свободное время заскакивал к нему. Когда я появлялся у Петровича, то к нему начиналось целое паломничество со всех отделов РОВД. Прошел слух, наверное с легкой руки паспортистки Ольги, что в гараже у Петровича работает механиком эльфийка. Зараза и ведь нашла этот фентезийный роман с которого я скопировал нынешнего себя, Эльвиоллу. Один в один.

Поэтому все приходили глазеть. Петрович сначала всех нещадно гонял, а потом махнув рукой начал всех пришедших припахивать на своих работах. Даже начальство один раз пришло поглазеть.

И вот как-то захожу к Петровичу, после работы в центре *паранорм* и вижу мрачно сидящего Петровича и молча пьющего свой любимый белый аист, других алкогольных напитков он не признавал.

— Петрович ты чего сам на сам? Знаешь кто так пьет? — эадаю ему вопрос, на правах *друга*.

— Ох дочка! Тяжко мне — с какой-то безнадегой прозвучал его голос.

— Давай Петрович рассказывай, облегчи душу — как заправский батюшка попросил я.

— Жена у меня слегла, ноги совсем отказали — и по щеке седого мужика прокатилась слезинка — За что меня бог наказывает? А? Сначала дочка у меня родилась инвалидом. Полиэмелит ног у нее с детства, неходячая у нас она.

Жена за ней все время присматривала, кормила и на прогулку выводила. Теперь вот, сама слегла, после паралича совсем ноги у нее отказали, сердечница она у меня -

— сказал Петрович и еще одна слезинка упала. — Теперь вот не знаю чего дальше делать. Хотел сиделку нанять, так те увидев сразу двоих неходячих, отказываются.

— Так Петрович, хватит пить сам на сам. Давай заводи свою шарманку, — у него тоже был жигуль, других машин он не признавал — поехали к тебе домой посмотрим что можно сделать.

По дороге ему объяснил, что работаю в центре *паранорм* целителем и могу посмотреть его жену и дочку. Я то знал, что могу со стопроцентной уверенностью вылечить и дочку и жену, вот только не знал как это ему преподнести.

Взяв с него страшную клятву, нет десять страшных клятв я приступил к лечению семейства Петровича. Когда его жена пошла, а следом и дочка Петрович опять чуть не бухнулся мне в коленки, на что я решительно пресек и сердито ему попенял на его седину.

Теперь когда я приходил к Петровичу повозиться с железками, то он буквально не знал куда меня усадить и в чем еще угодить, на что я опять сердито ему попенял и сказал что дружба цены не имеет. А он опять со слезами на глазах меня благодарил

— Ты, дочка даже не представляешь, что для меня сделала. Я ведь и впрям тогда хотел вздернуться. А ты меня вернула к жизни.