Корабль и другие истории

9

Сейчас Луна пойдет на убыль, по фазе сдвинется
                                                                        денек.
Бежит, выказывая удаль, часок к заре на огонек.
Свежо, и август смотрит в оба, как, наступая
                                                                 на протон,
Бежит веселая особа с корзинкой — леди
                                                             Бадминтон;
Егор — вприскочку через поле, трусцой
                                                      суровый отставник,
За дядей Васей на заборе — на «Волге»
                                                      Корсаков возник;
Любовь с кошелкой и авоськой, и автор, взяв
                                                      портфель во длань.
Лягушкино из вкриви с вкосью впрямь
                                                  или вдаль несется, глянь!
Смещаются восходы, зори, закаты, тени и цветы,
Приливы и отливы с моря вплывают,
                                                      с воздухом на ты…
Забыто — бытом заслонило; забыто! — среди
                                                               многих сон,
Которым как-то осенило под осень накануне нон.

«Сегодня на краю календ… под одеялом

                                                          до колен…»

«Но будто я есть

И как бы меня и нет»

«Под боком книга макулатурная в ребро

                                                      упирается,
На лице газета шуршит»

«Может, запомнила я не все или не все поняла»

«…как из телепередачи: не-пойми-что…»

«Но миг пришел, настал и начал длиться»

«И я летела, летела, уснула, а во сне Космос…»

10. НАДЕЖДА. СОН ВОСЬМОЙ

В этом поезде на юг
Все звенело, милый друг:
Рамы, крыша, чемоданы,
Двери, стекла и стаканы;
Пел хор из рессор,
Пел (сбоку) простор.
И пению этому — мысленно — вторя,
Я ждала — МОРЯ —
С речитативом из бесед
Сошли соседка и сосед.
И вошла в купе пожилая женщина
За Москвой уже.
Познакомились.
Я говорю: «Надя».
А она говорит: «Грета…»
Мужа, рассказывает, недавно похоронила.
А на юге ждут ее невестка и сын Валентин.
Жалко, что внуков нет, зато невестка ей
                                                          как дочь.
Ехали мы, ехали, приехали в ночь.
Постояли и дальше отправились.
Фонарные слитки оплавились,
А хор поет, мир ходит ходуном,
Мир за окном заметно накренился,
Мы уносимы ветром наудачу,
И это ветер Времени… и снова
Я вспомнила лягушкинские сны:
Шиповник, зацветающий всем скопом,
Нас облаком окутавший и тропом
И оторопью местной белены;
Егора, утверждавшего резонно,
Что нас морочит Зона,
И Любочку…
Соседку звали Грета…
Смешались через годы лето с летом.
Проваливаюсь!
                      …Комната.
Окно обыкновенное, дом как дом.
Мебель крошечная.
Кукольная кровать.
Кукольный стол.
Игрушечный шкаф.
За столом сидит девочка-с-мизинчик.
Она ест землянику.
В дверь стучат.
Девочка говорит: «Войдите».
И входит высокий седой человек.
Девочка говорит: «Здравствуйте».
Человек спрашивает: «Как вас зовут?»
Она отвечает: «Титания».
А сама спрашивает: «А кто вы такой?»
И он говорит: «Я — Антей».

Ошибки рыб

«Записки от скуки»

Кэнко-хоси

[2]

ГОЛАЯ ПОЙДЕТ

В Калининской — Тверской — деревне живет подружкина тетка, тетя Маня, страдающая эпилептическими припадками; такая-то падучая у нее, часто она падает, уж все мозги себе отбила.

В деревне большей частию старики и дети. С пьяных глаз шестнадцати-семнадцатилетние дерутся не кольями, а тракторами. Детей много убогих.