Корабль идет дальше

Сделав два рейса в европейские порты, «Мироныч» пришел в Ленинград для того, чтобы взять доски для Франции. Раньше никто из нас в этой стране не бывал, а потому мы очень радовались предстоящему плаванию. Но нас ждало горькое разочарование. Первым печальную новость принес Женька. Он прибежал на судно с берега и, обнаружив нас с Витькой работающими на палубе, закричал:

— Срочно идите сюда! Важное сообщение!

Мы пришли в каюту, Женька закрыл дверь и прошептал:

— «Мироныч» посылают в Карскую экспедицию. Поняли, лопухи?

— Кто тебе сказал? Бросил бы трепаться. Во Францию идем, трюма под лес готовим, а он — в Карскую!

— Ну, дело твое. Можешь не верить, а я собираю мешок. Немедленно ухожу на берег, тем более что у меня причины уважительные…

— Опять заболел кто-нибудь? Не с кем оставить, требуется твое присутствие и уход за больным. Так? — съехидничал Витька.

— Да. именно так. Могу справку принести. Женька ушел, и мы слышали, как хлопают дверцы шкафа в соседней каюте, выдвигаются ящики. Видимо, он действительно собирал свои вещи.

Такие действия нас обеспокоили, и мы решили проверить Женькино сообщение. За выяснение взялся Витька. У него был знакомый в отделе эксплуатации. Сведения подтвердились. Пароход посылали на Диксон, а потом на Обь в Новый порт за досками для Англии. Мы были опечалены — уже настроились на Францию, в каботажном плавании платили меньше, и надо было самим выгружать судно. Пропадало лето — в Арктике всегда холодно. Энтузиастов оказалось мало. Большинство ребят под разными предлогами попытались удрать с парохода. Но никого не отпустили. Был издан строгий приказ: «Команда на «Мироныче» должна остаться полностью. Задание важное». В то время такие плавания для торговых судов были редкостью и назывались экспедициями. Женька осаждал старпома, отдел кадров, носился с какими-то бумажками, но освободиться от «Мироныча» не сумел. В конце концов все успокоились и теперь, обсуждая предстоящее плавание, находили его даже интересным.

— Я лично не прочь познакомиться с Арктикой, — говорил Витька. — Штурману это необходимо. Надо иметь представление, что это такое.

— А мне рассказывали, что Арктика привлекает к себе людей своим величием, суровостью природы, какой-то особенной тишиной. Арктика околдовывает людей. Человек, побывавший там один раз, уже не может с ней расстаться. Может быть, и я останусь там… года на три, — фантазировал Женька, и сам начинал верить своим словам, загорался и говорил — Там люди на вес золота. Буду работать такелажником или кем-нибудь другим…

— А как же больная тетя? Ведь она должна быть под твоим присмотром? А ты на три года?

Женька не удостаивал нас ответом. Фокус не удался, что уж о нем говорить.

Пароходство стало оказывать нашему судну заметное внимание. Обновили и пополнили снабжение и инвентарь, поставили на три дня в ремонт, каждый день приходили представители разных отделов — проверяли готовность «Мироныча» к арктическому плаванию.

В пароходстве выходила газета «Советская Балтика». Главным ее редактором был Ефим Береговой. Каждый номер газеты кончался словами: «Привет морякам!» и подписью: «Ефим Береговой». Эта фраза стала такой популярной, что при встрече или расставании мы всегда говорили: «Привет морякам, Ефим Береговой!»

Худенький, маленького роста, Ефим неожиданно появился у нас в каюте и сразу взял быка за рога. Он бросил на столик свой огромный портфель, кепку, поправил круглые очки на большом носу и начал:

— В чем дело? Почему вы не даете материал? Это же преступление!

Мы опешили.

— Да-да, преступление, — глядя на наши удивленные лица, повторил Ефим. — Пароход отправляется в арктическую экспедицию, а они ни слова. Ни о подготовке, ни о людях, ни об энтузиазме моряков. Нехорошо, братцы.

— Но почему материал должны давать именно мы? На судне еще тридцать человек.

— Если вы хотите меня обмануть, — Ефим укоризненно покачал головой, — то это вам не удастся. Вы культурные, интеллигентные ребята. Готовые штурманы. Я же все знаю… Кому, как не вам, давать материал в газету? Меня направил к вам судком.

В каюту вошел Женька, поздоровался и сел на краешек койки.

— Вот наиболее интеллигентный человек, — показал на Женьку Виктор, — имеет склонность к журналистике, прекрасный рассказчик.

— Как же, знаю, — не растерялся Ефим, — на него я тоже рассчитываю. В общем, слушайте сюда. Во время рейса вы трое должны вести путевые заметки. Все видеть, все записывать. Больше о людях, об их делах, мечтах, быте. Необычная природа. Вы встретитесь со многими интересными людьми, там, на Севере. Зимовщики, полярные летчики, строители порта на Диксоне… Пусть — это даже лучше — будет одна целая вещь, большой очерк… Вы возвращаетесь из рейса, сдаете рукопись мне. Я ее отдаю на машинку и начинаю печатать в «Советской Балтике» с продолжением… Потом мы выпускаем отдельную книгу. Я это беру на себя. В издательстве «Водный транспорт» нас поддержат. Ваши фамилии станут известными в морских кругах.