Корабль, идущий в Эльдорадо

— Я его очень даже люблю, — спустя некоторое время повторила она. — Но я хочу ребенка, а он нет. Из-за этого мы с ним постоянно ссоримся. — Она закурила и начала вертеть в пальцах зажженную сигарету. — Не знаю, сказать тебе или нет. Наверное, скажу. Со мной происходят непонятные вещи. Снятся загадочные сны…

— Ты уже говорила об этом.

— Подожди! — раздраженно прикрикнула она. — Не перебивай… Я даже снами их не могу назвать. Они воспринимаются не как сны, а как воспоминания. Все время вижу белую комнату, а там — двое мужчин. Я не понимаю, что им от меня надо. И тут дверь открывается, и заходит девочка лет пяти. Один мужчина говорит: «Это ваша дочь». А она как бросится мне на шею! «Мама! Мама!» — кричит. И я тоже хватаю ее, целую, плачу. «Доченька! Лизочка!» — Ксения смахнула со щеки невидимую соринку. — Понимаешь, такое чувство, будто в другой реальности у меня есть ребенок. А здесь нет.

— Выходит, ты его там в четырнадцать лет родила? — попытался пошутить я.

Но Ксения не приняла моей шутки. Она молча начала одеваться.

Вот черт! Я терялся в догадках. Что произошло? У Ксении был такой вид, словно разговор о муже и воображаемом ребенке отнял у нее все душевные силы. Ее настроение сразу передалось мне. Я почувствовал себя усталым и опустошенным. Аура ночной любви куда-то исчезала, истаивала, делалась все слабее и слабее. Почему так получалось я не понимал. Может, Ксению внезапно начала мучить совесть, что она изменила мужу?

Как бы там ни было, но душевная близость, возникшая между нами, стремительно улетучивалась. И здесь уже не могли помочь ни меланхоличные песенки, ни задернутые шторы, ни переведенные назад стрелки часов.

Волшебная ночь сгорела без остатка. Как спичка. И второй раз эту спичку мне зажечь не удалось… И шикарные апартаменты не казались такими уж шикарными. Обыкновенный гостиничный номер, если разобраться. Вся мебель старая, довольно потертая… И это постоянное тиканье со всех сторон начинало раздражать.

В общем, пора было сдавать номер и уходить.

— Позавтракаем в здешнем ресторане? — предложил я, чтобы как-то прервать тягостное молчание.

— Как хочешь, — без особого энтузиазма ответила Ксения.

18

Пройдя через вращающиеся двери, мы оказались в небольшом зальчике ресторана. Там было много народу.

Стоял негромкий гул голосов. Слышался смех.

Мы сели за свободный столик.

На этот раз я не стал выпендриваться и заказал просто спагетти с фрикадельками да два стакана чая с лимоном.

— Доброе утро, — раздался позади знакомый голос.

Я обернулся и увидел Баварина. На нем был дорогой бежевый костюм и белоснежная рубашка с модным галстуком. Волосы аккуратно причесаны, лицо чисто выбрито. На безымянном пальце — золотой перстень с печаткой.

У меня прямо челюсть отвисла от такой разительной перемены.

— Не помешаю? — Он галантно поклонился и поцеловал Ксении ручку. — Разрешите представиться, Баварин Евгений Петрович.

Ксения густо покраснела.

— Я вас сразу узнала, — смущенно пробормотала она.

Баварин сел на свободный стул и, повелительным жестом подозвав официанта, заказал себе копченую семгу и салат из куриного мяса с майонезом.

И все. Никакой выпивки. По-видимому, запой у него закончился.

— А мы вчера на ваш фильм ходили, — робко сказала Ксения. — «Корабль, идущий в Эльдорадо». Правда, Саша?

— Угу, — кивнул я.

— Ну, и как вам?

— Чудесный, чудесный фильм!

Она во все глаза смотрела на знаменитого кинорежиссера.

— У вас хороший вкус, — небрежно похвалил ее Баварин.

— Только я не совсем поняла, почему он так странно называется. Ведь там нет ни корабля, ни Эльдорадо.

— Это поэтическая метафора. — Баварин вальяжно развалился на стуле. — Кто-то, не помню кто, сказал: «Любовь — это корабль, идущий в Эльдорадо». Мне понравилось такое сравнение, и я решил так назвать свой фильм.

Принесли наши заказы, и мы принялись за еду. Баварин, быстро расправившись с семгой, спросил у Ксении:

— Как вас зовут, милое дитя?

— Ксения.

— Ксения, Ксюша, — посмаковал он на разные лады. — Весьма звучное имя. Пожалуй, я так назову героиню будущего фильма. Вы не возражаете?

Ксения польщенно улыбнулась.

— Что вы, Евгений Петрович, мне, наоборот, очень приятно. Только я вас прошу, пускай с ней ничего плохого не случится. А то, если она погибнет, я тоже могу погибнуть.

Баварин добродушно засмеялся. Его быстрые глазки так и ощупывали Ксению, так и ощупывали… И мне это совсем не нравилось.

— Не волнуйтесь, Ксюша. — Он как бы невзначай похлопал ее по руке. — С героиней все будет в порядке. Обещаю. В конце фильма она выйдет замуж за гениального человека.

«Уж не за тебя ли?! — с вызовом спросил я (правда, мысленно).

— А больше всего мне нравится ваш фильм «Возвращение в счастливые дни», — с придыханием сказала Ксения. — По рассказам Чехова.

— Да, — неплохая картина. Я за нее приз на кинофестивале в Токио получил.

— А я в десятом классе писала по этому фильму сочинение. Была тема: «Герои Чехова на экране».

Баварин принялся уминать куриный салат.

— И что вам поставили за сочинение?

— Тройку, — рассмеялась Ксения.

— Учительница сказала, что вы не раскрыли основную мысль картины, да?