Корабль, который пел

— Такова Вечная Истина, — важно кивнул Нонет; видимо, ответ Киры оказался созвучен его религиозным убеждениям. — Да придет к тебе Смерть в час твоего торжества! — добавил он, сопровождая свои слова замысловатым жестом.

Кира, которая как раз собиралась отвесить смиренный поклон, замерла, глаза ее впились в скрытое под капюшоном лицо. Было видно, как она потрясена.

— Да придет ко мне смерть в час моего торжества? — недоверчиво пробормотала девушка, побледнев, как полотно.

— Разве Смерть — не величайшее благо? — спросил алиотец, явно удивленный ее невежеством.

Хельве ничего не оставалось, как хранить молчание, но лишь огромным усилием воли ей удалось сдержать едва не вырвавшийся стон протеста. Не требовалось особой сообразительности, чтобы понять заранее: да, смерть на Алиоте действительно величайшее из благ — благо избавления от непосильного труда, от тоски и мрака окружающего мира, наполненного удушливыми испарениями зловещих вулканов. Ежедневный риск, сопряженный с добычей расплавленных руд, и вдобавок постоянная вулканическая активность, сотрясающая почву под ногами, неуклонно напоминали о бренности человеческой жизни, пока все помыслы людей не обратились к смерти, способной принести желанное забвение. Где был хваленый ум Ценкома, когда тот дал Кире разрешение совершить посадку на Алиоте? Ведь они прекрасно знали о ее душевном состоянии! Здесь ей даже не нужно бороться с психопрограммированием, которому ее так заботливо подвергли.

— Да, Смерть — величайшее из благ. Такова Вечная Истина, — как загипнотизированная, повторила Кира.

— Иди же за мной, — ласково обратился к ней Нонет, призывно простирая тощую руку. — Иди! — жадным эхом откликнулся замогильный голос.

Не успела машина отъехать от подножия КХ-834, как стоявшие в карауле солдаты зашевелились.

— Она увидит Того, кто Повелевает, — с завистью вздохнул один из них. Простоволосая блудница удостоится незаслуженной чести. Скорее наверх нужно захватить груз! Подумайте только! Еще тысячи умрут, дабы искупить вину перед Тем, кто Повелевает.

Это уж слишком! Хельва застопорила лифтовый механизм и закрыла герметичный шлюз. Пусть эти выжившие из ума алиотийцы вопят, стучат, гремят — ее они этим не проймут, а сколько-нибудь серьезного оружия у них на планете нет. Она включила экстренную связь с Ценкомом. Эти фанатики еще проклянут тот день, когда их религиозная иерархия вознамерилась похитить груз спасательного корабля, а вдобавок и его пилота!

Хельва бесстрастно взвесила варианты Кириного поведения. Доведенная до отчаяния, девушка искала смерти — это правда. Но Хельва сомневалась, чтобы Кира изменила присяге, служебному долгу. Она сама никогда не пошла бы на это, хотя алиотийцы не знают, что корабль способен на самостоятельные мысли и поступки. Завладев пилотом, они уверовали, что беспомощный корабль прикован к земле и они могут не спеша обрабатывать Киру, стараясь склонить ее на свою сторону и помочь им завладеть тысячами человеческих зародышей.

«Ведь я могла бы просто-напросто убраться отсюда, — подумала Хельва. Если смерть — та цель, к которой стремятся эти безумцы, то я могу без малейших угрызений совести превратить караул в пепел — пусть получат по заслугам. Но я не могу бросить Киру. Во всяком случае, пока. Время еще есть. Куда же провалился Ценком? Всегда-то его нет, когда он позарез нужен! И почему, во имя всего святого, они позволили Кире высадиться на этой, выбравшей смерть, планете? Да потому, дурища, — ответила себе Хельва, — что они понятия не имели, куда завлекла алиотийцев их религия».

И тут земля под ней содрогнулась. Где-то на севере к небу взвился огненный шар и разорвался, рассыпав сноп раскаленных осколков. За ним последовал еще более ослепительный фейерверк и сильный толчок под хвостовыми стабилизаторами Хельвы. Она приготовилась к срочному взлету на тот случай, если новый толчок будет настолько силен, что ее равновесие окажется под угрозой. Далеко на северо-востоке последовало ответное извержение.

Хельва увидела, как машина, увозившая Киру, подъехала к центральному зданию, и Хельва послала девушке мысленный, увы, бессильный приказ сбросить наваждение и включить кнопку связи.

Солдаты, не обращая внимания на сильные подземные толчки, возились у лифта, пытаясь его включить. Капюшоны то и дело спадали, и они спешно водворяли их на место, как будто вид открытых лиц являл собой нечто непристойное. Красные отблески взрывов, озаряющие мрачное небо, высвечивали изможденные аскетичные лица, серые от въевшейся вулканической пыли, глаза, потускневшие от скудной пищи и вечной усталости.

Кира вышла из грузовика и в сопровождении унылых стражей направилась к другой машине, поменьше. Несмотря на острое зрение, Хельва скоро потеряла ее из вида — экипаж исчез в лабиринте городских построек. Грузовик развернулся и двинулся в обратный путь — в сторону летного поля, где находилась Хельва.

Самый предприимчивый из караульных послал своих спутников за трапом. С большим трудом они медленно покатили громоздкое устройство с дальнего конца поля.