Корабль невест

Возможно, она была не вполне уверена, что на самом деле к нему испытывала. Но она точно знала, что должна быть благодарна.

Фрэнсис провела в отеле «Сладкие сны» три месяца. И в течение двух из них мистер Рэдклифф — он так и не предложил ей обращаться к нему по имени — строго соблюдал установленный им режим ночных «визитов» дважды в неделю. Иногда он водил ее пообедать, а после этого приглашал к себе в апартаменты. Изредка он являлся без приглашения в ее комнату. Но ей это очень не нравилось: как правило, он приходил пьяный, а однажды, вообще не сказав ни слова, распахнул дверь и рухнул на нее прямо с порога, заставив ее почувствовать себя сливным отверстием, в самом прямом смысле этого слова. Потом она долго-долго отмывалась, пытаясь смыть с кожи его запах.

Очень скоро она поняла, что не любит его, как бы он там ее ни обхаживал. Теперь она точно знала, почему у него работает так много женщин. И заметила — без тени удивления, — что ни одна из них не завидует ее положению его подружки, хотя он явно выделял ее — это и высокая зарплата, и платья, и максимум внимания — из всех остальных.

Но в тот день, когда он предложил ей немного «развлечь» его друга, она все поняла.

— Простите, — сказала она, нерешительно глядя на мужчин. — Кажется, я не расслышала.

Он положил ей руку на плечо:

— Невилл к тебе неровно дышит, моя милая. Окажи мне любезность. Доставь ему удовольствие.

— Я не понимаю, — сказала она.

Его пальцы впились в ее нежную кожу. Ночь выдалась жаркой, пальцы были липкими от пота.

— Думаю, ты все прекрасно понимаешь, моя милая. Ты же не дурочка.

Она отказалась, покраснела до корней волос, ее потрясло, что он оказался способен на такое. Она снова отказалась и гневно посмотрела на него, чтобы показать, как сильно он обидел ее своим предложением. Она опрометью кинулась к лестнице, слезы унижения застилали глаза. Она чувствовала на себе взгляды других девушек, слышала несущееся ей вслед улюлюканье солдат, постоянно ошивавшихся в отеле. А затем за ее спиной раздались его тяжелые шаги. И у самой двери в ее комнату он ее догнал.

— Что ты себе позволяешь?! — развернув ее лицом к себе, заорал он. Его лицо было такого же цвета, как и тогда, когда он обвинил маму в воровстве.

— Убирайся от меня! — взвизгнула она. — Поверить не могу, что ты мог попросить меня о таком!

— А как ты смеешь меня позорить?! После всего, что я для тебя сделал! Я заботился о тебе, забыл о деньгах, что украла твоя мамаша, покупал тебе платья, выводил тебя в люди, а мне ведь со всех сторон советовали за километр обходить всех представителей семейства Льюк.

Она уже сидела, закрыв лицо руками, словно хотела отгородиться от него. Внизу кто-то затянул песню, в ответ раздались радостные возгласы.

— Невилл — мой хороший друг, ты это понимаешь, глупышка? Очень близкий друг. Его сын ушел на войну, Невилл совсем раскис, и я хочу помочь ему хоть немного развеяться — и вот здрасте вам, мы втроем так хорошо сидим, словно добрые друзья, а ты начинаешь вести себя точно избалованный ребенок! Ну и что, по-твоему, должен чувствовать Невилл? — (Она попыталась возразить, но он заткнул ей рот.) — Фрэнсис, я был о тебе лучшего мнения. — Его голос сделался тише и теперь звучал почти успокаивающе. — Мне всегда нравилось в тебе то, что ты очень отзывчивая девочка. И переживаешь, когда людям плохо. Ведь я не так уж много прошу, да? Только помочь кому-то, чей сын ушел на фронт, чтобы, быть может, погибнуть в бою.

— Но я… — Она не знала, что и сказать. И она заплакала, закрыв лицо руками.

Он отвел ее руки и сжал в своих широких ладонях:

— Посуди сама, я ведь никогда ничего не заставлял тебя делать насильно, ведь так?

— Да.

— Послушай, дорогуша, ведь Невилл — приятный человек, да?

Маленький, седой, усатый человек, похожий на мышь. Он весь вечер ухмылялся ей. А она-то думала, что ему просто интересно с ней разговаривать!

— И я ведь тебе небезразличен, да? — (Она молча кивнула.) — А для него это очень важно. И для меня тоже. Да ладно тебе, дорогуша, пустячная просьба. Ну что, лады? — Взяв ее за подбородок, он приблизил ее лицо к своему. Заставил открыть глаза.

— Я не хочу, — прошептала она. — Только не это.

— Всего-то каких-нибудь полчаса! И тебе ведь это тоже нравится, а?

Она не знала, что отвечать. Ведь каждый раз она была не настолько трезвой, чтобы хоть что-то запомнить.

Похоже, он принял ее молчание за знак согласия. Подвел к зеркалу.

— Знаешь, что я тебе скажу, — произнес он. — Тебе надо немного собраться. Неужели ты думаешь, что кому-нибудь приятно видеть зареванные лица?! Я распоряжусь, чтобы тебе принесли чего-нибудь выпить — например, бренди, что тебе так нравится, — и пошлю сюда Невилла. Вы двое прекрасно поладите. — И он, не оглядываясь, вышел из комнаты.