Корабль невест

— Ты права. У нас все будет хорошо, — твердила Маргарет, гладя Фрэнсис по голове. — А вдруг получится так, что мы, в конце концов, вообще будем жить рядом? Фрэнсис, ты уж пиши мне, пожалуйста. У меня там, кроме тебя, никого нет, а от Эвис толку, что от козла молока. Ты все, что у меня есть…

— Я не та, за кого ты меня принимаешь. — Своим громким плачем Фрэнсис уже начала привлекать внимание. На другом конце палубы стояли небольшой группкой матросы, они курили и наблюдали за происходящим. — Даже противно рассказывать…

— Ой, да брось! Пора оставить прошлое позади. — Маргарет вытерла глаза. — Послушай, лично я считаю, что ты отличная девчонка. Все, что мне надо, я и так знаю. Даже то, чего мне знать не надо. И тем не менее считаю тебя отличной девчонкой. И поэтому ты, черт тебя подери, держи со мной связь!

— Ты… очень… добра.

— Ну вот, снова здорово!

И Фрэнсис неожиданно для себя улыбнулась.

— Эй вы, двое! А ну-ка уходите оттуда!

Они повернулись и увидели стоявшего на острове офицера, который изо всех сил махал им рукой.

— Ладно, пошли, девочка! И смотри у меня, не раскисай! Тебе это не идет.

— Ой, Мэгги… Я так…

— Нет, Фрэнсис, мы начинаем новую жизнь. С нуля. Ведь ты сама сказала, что все будет хорошо. Мы постараемся, чтобы у нас все было хорошо. — Она снова обняла Фрэнсис, и они пошли назад. — Мы что, зазря страдали, черт побери?! Мы просто обязаны сделать так, чтобы все было хорошо!

И когда девушки после обеда ушли к себе в каюту, матросы все еще продолжали работать: драили, полировали, красили и обиженно гундели. Их голоса в проходах перекрывали даже взволнованный щебет невест, собиравших свои пожитки. Какой во всем этом смысл, недовольно спрашивали матросы друг друга. Корабль, так или иначе, пойдет на металлолом. И тогда почему было треклятому Хайфилду не предоставить им хотя бы один день треклятого отдыха? Разве он не знает, что война закончилась? Однако их ворчание, как ни странно, успокоило Фрэнсис: после пожара она так и не видела капитана, и слова матросов дали ей всю необходимую информацию о его самочувствии.

В глубине души она очень надеялась увидеть у их каюты своего морпеха. И хотя в этот последний вечер часовые были сняты, он вполне мог стоять в коридоре: ноги на ширине плеч, взгляд обращен на нее, словно в подтверждение существующей между ними незримой связи.

Но в коридоре его не оказалось. Только непрерывно мельтешащие женщины. Они возвращали одолженную в свое время косметику и демонстрировали наряды по случаю прибытия в Плимут. Что ж, возможно, это даже к лучшему. Ей казалось, что ее эмоции в любую секунду могут выплеснуться наружу, словно и ее заразила царившая на корабле атмосфера нетерпеливого ожидания на грани истерики.

— Добрый вечер, миссис Маккензи. — Это был доктор Даксбери, щеголявший в кремовом льняном костюме. — Я так понимаю, что мы, возможно, встретимся чуть позже в лазарете. Замечательно, что вы снова при исполнении. — Он приветственно коснулся полей шляпы и пошел дальше, беспечно насвистывая «Frankie and Johnny».

Миссис Маккензи. Сестра Маккензи. Нет смысла мечтать, чтобы все было по-другому, сказала она себе, помогая Маргарет пройти в каюту. И никогда не было. Уж кому, как не ей, это знать.

Примерно в половине десятого Маргарет уже почивала в сладких объятиях Морфея: душевное потрясение и плохое самочувствие вследствие беременности взяли свое. Ведь в последнее время Маргарет приходилось два-три раза за ночь вставать в туалет. Она сонно брела по пустому коридору, кивая стоявшим на часах морпехам. Но сегодня Маргарет спала как убитая, чем очень порадовала Фрэнсис, которой еще надо было навестить в лазарете Эвис.

Бесшумно ступая, она прошла по притихшему коридору мимо закрытых дверей. В эту ночь в каютах, где стоял устойчивый запах кремов для лица, а стены пестрели висящими на плечиках чистыми платьями, слышалось мерное позвякивание металлических бигуди и заколок для волос да вскрики беспокойно ворочающихся во сне женщин. Но только не в нашей тесной каюте, подумала Фрэнсис. Маргарет попыталась было заколоть волосы, но у нее ничего не получилось, и она, чертыхаясь, сдалась. Если он не захочет ее такой, какая она есть, вполне резонно заметила Маргарет, то, даже если она накрутит локоны, как у чертовой Ширли Темпл^[38], от этого ему будет ни жарко ни холодно.

И вот Фрэнсис шла по коридору — волосы не завиты, лицо мрачнее тучи, — отчаянно стараясь отгородиться от того, о чем не следует думать. Она свернула в сторону лазарета, кивнув встретившемуся в коридоре одинокому матросу с пакетом под мышкой.