Корабль отстоя

В торпедном аппарате уже дополз до передней крышки, улегся, вконец обессиленный, и опять заснул, пока остальные двое – выходим-то через один аппарат, естественно, втроем – подползали.

Заднюю закрыли крышку. А у нас в родном училище не так, как в нормальном в учебном центре. (Там торпедные аппараты с окошечками для контроля за испытуемыми, так что там все это чистый цирк с иллюминацией, а в училище крышку закроют и пиндыр – как похоронили.) Я сплю.

По аппарату кувалдой: один удар: «Как чувствуешь себя, водолаз?»

Первым отвечаю я, а я не отвечаю – на сегодня умер. Ужас! Две минуты слушал шестиэтажные маты всех обеспечивающих, которые чуть аппарат из-за меня не продули…

А хождение по грунту, где людей пугают? В бассейн опускается сразу несколько водолазов.

А вода такой прозрачности, что не видно собственной вытянутой рукавицы, рыжая какая-то вода.

И вот представьте: ходишь-ходишь по этому ржавому туману, едва подсвеченному сверху, и вдруг перед глазами появляется… морда…

Блядь, идиотом же можно немедленно сделаться: жуткие шары-глаза, два хобота, лысая головка с какими-то длинненькими ушками, развевающимися под водой, раскачивается из стороны в сторону, приближаясь… А это всего лишь твой напарник! Комедия, вашу мать!

А ещё как-то раз мои засранцы – это уже на корабле, я на здешнем ЛВП только со своими моряками всегда работаю – меня очень плохо зажгутовали («завязали» для гражданских), и костюм потек с пуза вниз, а потом в двадцатипятиградусный мороз я шел на пароход, матерясь, с видом обоссавшегося пуделя.

Вот что мне все время вспоминается, если речь заходит о легководолазной подготовке.

– Плохо, что мы вживую, в море не погружаемся! – говорит старпом, и я с ним полностью согласен: конечно, плохо. Если б мы ещё и вживую в море погружались, то обосравшихся было бы не сосчитать. У нас же голову пригнули, по жопе дали – и ты уже подводник.

К чему я это всё?

К тому, что я сейчас вам расскажу, как мы со старпомом молодое пополнение на ЛВП обкатывали.

Кстати, я штаб прекрасно понимаю: они дают нам абсолютно сырых людей, мы их приводим в чувство и всему обучаем, а потом от нас их потихоньку забирают.

Их же ничему не учили! Народ отсоединяет дрожащими руками манометры, забывая закрыть вентиль баллона. После чего к нему вообще подходят, как к среднеазиатской кобре.

А болезни водолаза? Меня старпом, естественно, сейчас же назначил и медиком и командиром дивизиона живучести, чтоб я хоть чуть-чуть рассказал морякам о том, что это за фигня такая – ИДА-59М (индивидуальный дыхательный аппарат 1959 года рождения, жутко модернизированный), и от чего могут возникнуть болезни водолаза…

И все моряки, когда я им это хозяйство докладывал, слушали меня, как оракула Дельфийского, затаив дыхание, и в глазах у них я видел явное просветление. Им же никто ничего не объяснял, так что они впитывали эту информацию со страшной силой.

И все равно этого мало!

Вот глядите, что у нас недавно случилось!

Тренировка. Пополам с грехом все прошли разные мелочи, а теперь сдаем самое вкусное: трое водолазов спускаются в бассейн, в котором плавает пустой спасательный плот ПСН-10. Суть задачи: в минимально короткое время забраться всем трем водолазам в плот. Сложность одна: плот легкий, а водолаз очень тяжелый.

Но решение самое простое: на плоту есть веревочная лестница – маленький трапик, и два водолаза встают по бокам этого трапика и держатся за борт плота, в то время как третий подплывает к трапику.

Старший группы, всегда офицер или мичман, стоящий с одного боку (лично мне удобнее держаться левой рукой, а работать правой – это мной изобретенный способ), погружается, ловит калошу третьего, вставляет его ногу на балясину трапика, затем выныривает и – на: «Раз! Два! Три!» – они забрасывают третьего, подсаживая его под жопу.

Потом – то же самое со вторым, только с той лишь разницей, что один уже внутри плота и тянет его за клешню, ну, а старшему группы стоит только лапки протянуть – и он влетает в ПСН как ракета. Вот и вся задача.

Всего-то тридцать секунд на всех.

Ну, вот! Уже почти все прошли и тут – один из морячков ушел под воду. Вроде бы ушёл и ушёл… Клапанная коробка у него, конечно же, была переключена «на аппарат», так что и беспокоиться не о чем.

Но вот незадача: он ушёл, а тут ещё на него плотик наплыл и прикрыл сверху. Вроде бы, ну и что? Всплыви, отплыви, оттолкни, делай, что хочешь!

А у него проснулась клаустрофобия. И начал наш морячок всеми четырьмя ластами колотить, аки бешеный миксер.

Аж вода в бассейне пеной пошла!

Я ору, старпом орет, все орут и бестолково бегают!

Конечно же, бедолагу на берег выдернули и перевели на дыхание в атмосферу, а он – в глубоком нокауте. Однако в штаны он навалил автоматически и по самое «не хочу», и две недели ничего не говорил, мычал, даже заикаться не мог.

Списали. Я его к докторам возил.

Мы потом со старпомом сели и за кружкой водки он мне сказал: