Корабль плывет

Коля, как личность, — первопроходец. То есть человек такой силы, за которым идут остальные.

Мой отец был таким человеком. Он командовал артиллерийским взводом. Мне его письма, которые он писал моей маме, показали, только когда мне исполнилось шестнадцать лет. Там — головы оторванные, руки, ноги… Кровавое месиво… И только святое чувство — любовь к моей маме — спасала его во всем этом чудовищном кошмаре. И вот он мне рассказывал, что бывали такие моменты, когда немцы отбивали атаку нашей пехоты и шли на артиллерию. А артиллеристы — самый незащищенный народ — им приходилось брать немцев в штыковую. Другого выхода не было. Отец говорил, что ему, чтобы за ним пошли остальные, приходилось брать в руки штык и с криком «За Родину!» вперед бросаться… Во время одного из боев рядом снаряд разорвался, его ранило в голову. Он был без сознания, когда его взяли в плен. Оказался в концлагере, в Бухенвальде, участвовал в Бухенвальдском восстании. И победил…

И у Коли есть это важнейшее качество: быть первопроходцем, за которым идут все, выживать в экстремальных условиях, брать на себя ответственность, стоять до конца. Я видела, как он играл, когда у него выскочил коленный сустав. В ««Юноне» и «Авось»» есть сцена драки. Так вот он с этим выскочившим суставом всю эту сцену отыграл. Он сначала от боли сознание потерял, но тут же вправил сустав и как-то выполз на сцену. И Саша Абдулов музыкантам закричал: «Снова! Снова!», и они заиграли с удвоенной силой. И Коля, как мог, на пределе человеческих возможностей, доиграл всю сцену до конца. А потом он стал падать, и Абдулов его подхватил и буквально уволок за сцену. А когда на поклон он вынес его на руках, зрители подумали, что так и нужно, а Коля уже идти не мог — от такой боли, которую представить невозможно. Вот эта сила есть в нем и в его персонажах — в незжигаемом, неубиваемом Тиле, в благородном, выходящем из пепла графе Резанове, в Мишке в «Жестоких играх», который в конце погибал. Зрительный зал ахал, настолько это было сыграно мастерски, так, словно человек не умирает, а уходит в бессмертие. Есть эта сила и в других образах, которые были им созданы на сцене, в кино…

Людмила Поргина Неэпилог

I. Мы выстояли!

В тот роковой день, в ночь на 28 февраля 2005 года, я навсегда закрыла глаза своей маме… О том, что мама умирала, я знала: два года назад ей был поставлен диагноз — рак желудка. Мы ей об этом не говорили и как могли скрашивали жизнь. Последние два месяца оставить маму одну было нельзя, поэтому я стала жить у нее почти постоянно. С Колей в тот период мы встречались в основном на спектаклях. Только изредка я ночевала дома, в нашей новой большой квартире. Коля тосковал, часто говорил: «Девонька, я скучаю…»