Корабль плывет

Коля на самом деле необыкновенный мужчина с необыкновенной душой. Помогал всем — квартиры людям устраивал, телефоны устанавливал, кого-то в больницу укладывал, какие-то деньги кому-то отсылал… Он играл разные роли, непохожие друг на друга, но всегда это были люди с удивительной энергетикой и с удивительно добрыми чувствами. В нем есть сила, надежность, достоинство. Он с огромным уважением относится к женщинам. Даже сейчас, в клинике, всегда первым откроет дверь, всем логопедам поцелует ручки.

Когда Коля осознал, что болен, что у него тяжелая травма? Когда уже перешел из реанимации в палату, посмотрел на себя в зеркало и увидел в голове буквально выемку. Пощупал себя со всех сторон и сильно задумался. Нам тогда врачи даже сказали, чтобы мы забили балкон, ножи-вилки все убрали, одного его не оставляли ни на минуту и никуда не выпускали. Оказывается, нередки случаи, когда больные в подобных ситуациях от страха перед беспомощностью пытаются совершить суицид. У Коли этого не произошло. Благодаря силе его духа, а может, и потому, что мы его окружили такой любовью и так искренне радовались всем его победам…

В Склифе мы провели три месяца: два — в реанимации, один — в палате. Потом я его сразу привезла на дачу. Естественно, с медбратьями, с баулом лекарств… Представляете, как мы жили…

Когда его привезли и вывели из машины, его узнала наша собака лабрадор Миля, которая его очень любила.

С ней просто нехорошо стало, когда она его увидела. Она на него стала прыгать, визжа от радости. Миля его просто обожала. Коля вышел из машины и говорит:

— Где я?

Я удивилась:

— Как где?

Он говорит:

— А где моя мама?

Я подумала: «Ну, все! Крыша поехала…»

Он говорит:

— А где твой папа? А где вообще все?

Я говорю:

— Коля, это твоя дача, твоя дача, слышишь, птички поют…

— Дача?

Он как бы вернулся из другого мира. Он полетал там, а потом мне рассказывал, как там хорошо, как он ходил с большим высоким мужчиной — это, видимо, ангел его был. «Ты знаешь, там очень спокойно, тихо-тихо так, совсем не как в жизни…»

Я говорю:

— Конечно, не как в жизни, Коль! Это совсем другое…

Он там полетал, с ангелом походил и после этого стал еще терпимее к людям, чем раньше. Он же человек с редким юмором, у него польская кровь, итальянская… Он всегда любил остро кого-то подковырнуть, что-то такое сказать. А сейчас тихо сидит, сморит на всех и говорит: «Пойми его, ты его прости! Прости!»

Такая в нем глубина появилась. Я говорю:

— Коля, ты просто король Лир у меня! Король Лир со всем тобой пережитым.

А тогда надо было определяться с нашей дальнейшей жизнью. Я — к Крылову: «Не знаю, куда мне мчаться, посоветуйте, что делать». И он говорит: «Я советую продолжить лечение у профессора Шкловского, руководителя Центра патологии речи и нейрореабилитации. У него замечательная клиника, он очень тяжелых больных выхаживает». Виктор Маркович Шкловский, невероятный человек, сам каждый вечер приезжал в Склиф из своей клиники. Изучал Колину выписку, смотрел снимки, уже в реанимацию присылал своего логопеда. А в палату пришел первый раз с цветами: «Здравствуйте, Коленька, я к вам!» И шестого июня мы пришли в клинику к Виктору Марковичу.

Процесс восстановления в клинике Шкловского пошел хорошо. Коле за полтора-два месяца удалось добиться того, чего некоторые больные не достигают и за полгода. Но все равно потребуется еще длительное время для того, чтобы начать подводить итоги. А вот то, что мы Коле курить позволили, вызывает у Виктора Марковича ужасный гнев. «Это преступление, — говорит он, — курение влияет на связки, на голос!»

Но сигарету Коле дали, когда он был в реанимации. Чтобы помочь восстановить воспоминания из прежней жизни. Он же раньше не выпускал ее из рук. Он и теперь просыпается и первым делом говорит нашей помощнице Наде: «Дай мне, пожалуйста, кофе и сигарету!» Она смеется: «Ну вот, все вернулось на круги своя». Я ему показываю кулак, а он начинает ржать. Приходится ругаться: «Я тебя породила, я тебя и убью!» А он отвечает: «Не сможешь, ты меня любишь».