Корабль плывущий везде (СИ)

   Он оторвался от созерцания высохших потемневших растений и посмотрел в его сторону.

   Придя на плато два дня назад, он представился перед ним, но не был даже уверен, слышал ли тот его.

   - Игорь, - произнёс снова старик с таким чувством, будто пробовал слово на вкус. Его голос был сух и скрипуч, как пыль у его худых ног.

   - Знаешь ли ты, сколько прошло времени с тех пор, как я в последний раз беседовал с живым человеком...

   Карт не ответил. Это более походило не на вопрос, а на утверждение. Он ждал, глядя старику прямо в глаза. И старик назвал своё имя.

   Карт улыбнулся.

   - Приятно... - он закашлялся от переполнявшей плато сухой едкой пыли - ...познакомиться.

   Корабль своими очертаниями напоминал каравеллу времён Великих Завоеваний. Он обладал странного вида оснасткой и прекрасной отделкой, которую даже многовековая пыль оказалась не в состоянии скрыть. Он величественно возвышался над местностью. Его утоплённый по ватерлинию в землю корпус, с замысловато выгнутыми носовыми надстройками и приподнятой кормой, напоминал Косте застывшую в полёте, лишённую крыльев, гигантскую птицу. Он был просто создан для больших скоростей. И глядя на него, становилось дико и непонятно, как такое прекрасное судно могло оказаться в этой абсолютно лишённой водоёмов засушливой местности.

   - Ну и корыто, - голосом, далёким от восхищения, выразил свои чувства Косой. - И оно способно двигаться? Да оно вросло в землю.

   Костя, которого покоробило от этой небрежно брошенной фразы, ничего не ответив, обошёл судно кругом. Его взгляд исследовал всё: начиная от способов крепления к бортам досок и заканчивая устройством рулей и оснастки.

   - Ну как? - спросил Билл.

   Костя бросил быстрый взгляд в его сторону.

   Этот тип вызывал у него смутные опасения. Не нравился ему этот замкнутый в себе здоровяк. Всё, начиная от длинных волос и заканчивая лёгким акцентом, вкупе со странной манерой общения, выдавало в нём чужака.

   Билл был высок - метр восемьдесят, если не больше - широкоплеч и тяжёл на подъём. Лицо у него широкое, нос приплюснут. Говорил он необычно, и хотя его речь построена грамматически правильно, что-то в ней резало слух и настораживало.

   В отличие от Косого, который был для Константина открытой книгой, Билл сумел окружить себя определённой таинственностью. Прошлое его никому не известно. Кто он, откуда, зачем странствует и чем зарабатывает, оставалось тайной за семью печатями. Не то, чтобы Костю особо интересовали эти подробности, просто ему казалось, что, безопасности ради, было б не лишним побольше знать о своём компаньоне. Но на все расспросы Билл упрямо отмалчивался. Так что за пять недель общения они узнали о нём не больше, чем в тот первый вечер, когда в пьяном трактирном угаре он, соблазняя их в этот поход, раскрыл перед ними свои необычные планы и продемонстрировал старенькую, ветхую карту, якобы найденную им в одном древнем заброшенном монастыре.

   - Корабль, плывущий везде, - промолвил Косой. - Это действительно он?

   Константин, ничего не ответив, направился к кораблю, на ходу примеряясь, в каком месте на него удобней взобраться.

   - Эй! Ты напрасно меня игнорируешь. Я тебе задал вопрос.

   Костя, приблизившись к борту, подпрыгнул, пытаясь дотянуться до выступа, образованного, присыпанной пылью, отделкой. Высоковато.

   - Эй ты!

   Отступив на пару шагов от корабля и не отводя глаз от высокого выпуклого борта, мастер через несколько секунд созерцания пришёл к выводу, что подняться на борт удобней всего будет с кормы.

   - Эй!

   Он повернулся к корме. Над его ухом пропела, рассекая воздух, острая дага1. Металл зазвенел, встряв под углом в корабельное дерево.

   Костя вздрогнул. Косой рассмеялся.

   Как он ему надоел! За несколько недель общения со столичным убийцей Константин успел его люто возненавидеть. Более тупого, эгоистичного и хвастливого пижона ему ещё не приходилось видеть.

   Косой любил поболтать. В особенности о своих любовных подвигах. Причём его речь изобиловала такими пошлыми подробностями, что уши слушателей, краснея, разве что в трубочку не сворачивались. Билл относился к Косому спокойнее. Он его полностью игнорировал. И тот, явно побаиваясь, старался его не задевать. Косте с Косым было сложнее. Габаритов они были почти одинаковых. Жилистый, сутулый, худой повеса производил отталкивающее впечатление. Рожа его была весьма неприятна: серая, пористая; глаза чёрные, косые; нос крючком; маленький, острый подбородок; волосы вечно нечёсаные. Одним словом, урод, да и только.

   Рассвирепев, Константин выдернул встрявший в обшивку изящный кинжал.

   - Ты что себе позволяешь?!

   Косой изобразил на своём лице свирепость столичного повесы.

   Костя, поигрывая дагой, начал было прикидывать, а не вогнать ли её этому пренеприятному типу в глотку?

   Роль громоотвода исполнил Билл, напомнив им обоим, для чего они здесь и чем им следует заняться.

   Костя с силой метнул дагу в землю. Кинжал скорбно звякнул, наткнувшись на камень.

   - Ты затупил мне остриё.