Корабль-призрак

— Ага! Собираешься просить пощады? Но это тебе не поможет! — вновь закричал Филипп, но тут же осекся, когда, взглянув на окно, вместо морщинистого лица старого прохиндея увидел прекрасную девушку — ангельское создание лет семнадцати, которая, несмотря на угрожавшую ей опасность, держалась удивительно спокойно. Длинные черные волосы, заплетенные в косы; большие темные глаза, светившиеся огнем; милое личико с ямочкой на подбородке; резко очерченные розовые губы; благородный нос и высокий лоб — весь облик ее напоминал прекрасную мадонну с картины, написанной великим художником в минуты вдохновения. На фоне столба пламени и дыма, поднявшихся выше крыши, девушка напоминала великомученицу на костре.

— Чего вы добиваетесь этим, молодой человек? Почему жильцы этого дома должны заживо сгореть в огне? — спокойно спросила она.

Несколько секунд Филипп пристально смотрел на нее, не в состоянии отвечать. Затем у него мелькнула мысль, что он может загубить такое прелестное создание. Позабыв о реликвии и мести, Филипп схватил жердь и мигом разбросал дрова и сено, которые тут же погасли. Горела только дверь, которую он принялся забрасывать большими комьями земли. Вскоре ему удалось сбить пламя. Пока Филипп занимался этим, девушка молча смотрела на него.

— Теперь все в порядке, синичка! — обратился к ней Филипп. — Да простит меня Бог за то, что я подвергал опасности такую драгоценную жизнь! Но я хотел отомстить лишь минхеру Путсу.

— А какой повод дал вам к этому минхер Путс? — спросила юная красавица, сохраняя спокойствие.

— Какой повод? Да он пришел в мой дом и обокрал мою умершую мать, сняв с нее бесценную реликвию!

— Обокрал покойницу? Он не мог этого сделать! Вы, должно быть, заблуждаетесь, минхер!

— Нет, нет, синичка! Та реликвия принадлежит мне и, уж простите меня, должна вернуться ко мне. Вы же не знаете, что у меня связано с ней очень многое!

— Подождите, минхер, я мигом вернусь! — попросила девушка.

Филиппу оставалось только дивиться тому, что такая прелестная девушка проживает в доме скупого гадкого старика.

Покуда он размышлял над тем, кем же могла приходиться Путсу эта красавица, его окликнул серебряный голосок, и он снова увидел в окне девушку — в руке у нее была черная лента с привязанной к ней капсулой.

— Вот та вещь, которую вы желаете получить назад, минхер. Я очень сожалею о том, что мой отец доставил вам неприятности и вынудил прибегнуть к насилию. Возьмите ее и уходите! — произнесла она, бросая драгоценность Филиппу под ноги.

— Ваш отец, синичка? И он может быть вашим отцом? — переспросил Филипп; он так и не поднял с земли реликвию.

Девушка собиралась было удалиться, но пылкие слова молодого человека заставили ее задержаться.

— Постойте, синичка! Одно мгновение, пока я не вымолю у вас прощения за свои нелепые и дерзкие деяния! Я клянусь на этой святой реликвии, — продолжал он, поднимая и целуя капсулу, — что знай я, что в доме находится еще кто-то, то никогда не допустил бы того, что произошло. Я очень рад, что несчастья не случилось. Однако следует заняться дверью, она еще тлеет. Откройте мне, чтобы я смог загасить огонь. Об отце не беспокойтесь. Если бы даже он причинил мне в тысячу раз больше зла, я не позволю, чтобы с его головы упал хотя один волосок. Он знает, что я всегда держу свое слово. Позвольте исправить содеянное мною, и я тотчас же удалюсь.

— Нет, нет! Не верь ему! — донесся тоненький голосок доктора из внутренних покоев.

— Пожалуй, ему можно поверить, — возразила дочь. — Кроме того, его услуги просто необходимы. Что могу сделать я, слабая девушка, и что можете сделать вы, старик, в таком положении? Открой ему, отец, иначе сгорит дверь. — Затем девушка обратилась к Филиппу: — Отец откроет вам, минхер, а я хочу высказать свою благодарность за вашу любезность. Я верю вам!

— Мне еще не приходилось нарушать свои обещания, синичка! — отвечал Филипп. — Однако действуйте побыстрее, пока дверь еще можно спасти.

Минхер Путс дрожащей рукой открыл дверь и сразу же скрылся на втором этаже. Филипп оказался прав. Ему пришлось принести и вылить несколько ведер воды, прежде чем огонь был потушен до последней искорки. Ни дочь, ни отец не показывались. Филипп прикрыл за собой дверь и взглянул на окно. Девушка появилась снова. Юноша поклонился с учтивым жестом и заверил, что ей и отцу ничто больше не угрожает.

— Огромное спасибо, минхер! — молвила в ответ дочь Путса. — Насколько необдуманны были ваши действия вначале, настолько приветливы и любезны вы были потом!

— Заверьте отца, прекрасная синичка, что я не таю на него зла и через несколько дней верну долг.

Окно закрылось, а Филипп, охваченный совсем иными чувствами, чем те, с которыми он гнался за доктором, еще некоторое время смотрел на окно, и лишь потом отправился домой.

Глава третья

Дочь доктора Путса совершенно очаровала Филиппа. Но к новым, приятно волнующим чувствам примешивались и прежние, ранее тревожившие душу юноши.