Корабль-призрак

(Шкипер Андерсон, родившийся спустя сто лет после сделанной рыбаками находки, мог бы гордиться такой оценкой своей личности…)

Осознание и понимание пришли слишком поздно. Создание «Кладенца» шло уже помимо воли умирающего изобретателя…

* * *

Он сделал, что смог.

Когда после японского нападения на Порт-Артур стало ясно, против какого конкретного противника применят кошмарный снаряд, Тотенберг своей волей, никого не поставив в известность, существенно увеличил мощность порохового двигателя, благо конструктивный запас прочности имелся — пусть «Кладенец» не прыгнет на обречённый город двухверстовым лягушачьим прыжком, пусть улетит к чёрту на кулички, подальше от выбранной цели, и там взорвётся.

Подменить урановые составляющие заряда, увы, не представлялось возможным — эта часть работ проходила под самым плотным контролем…

И главным делом умирающего учёного в последний скоротечный год его жизни стала грандиозная научная мистификация.

Он работал как одержимый, подтасовывая и придумывая доказательства для утверждения, в которое сам не верил: имеется немалая вероятность, что цепная ядерная реакция втянет в себя ВСЁ вещество планеты Земля. Всё без остатка, до самого последнего атома верхних слоёв атмосферы, — и Солнце превратится в двойную звезду: по орбите бывшей Земли будет кружить сгусток раскалённой плазмы…

Завершался документ (якобы написанный для себя, не предназначенный для посторонних глаз) неожиданным выводом: боевые испытания всё же необходимо провести, ибо вероятность столь печального результата большая, но не стопроцентная.

Законченный меморандум отправился в секретное отделение сейфа Тотенберга, бумаги из проклятого цилиндра — в лабораторную печь.

Умер Иван Яковлевич 13 сентября 1904 года.

Расчёт его оказался точен: архив учёного немедленно опечатали и вскоре вывезли в Петербург. На стол обер-инквизитора Синода меморандум лёг лишь несколько месяцев спустя — эскадра Рожественского как раз подходила к Мадагаскару. Заголовок раздела — «О возможности всемирной катастрофы» — был дважды подчёркнут красным карандашом…

Тем не менее с принятием решения (вернее, с отменой принятого) тянули до самого последнего момента. Слишком велик оказался соблазн выиграть войну одним ударом.

Серьёзная научная экспертиза предсмертного труда Тотенберга завершилась лишь два года спустя, и стало ясно: автор меморандума слишком вольно истолковал многие факты, а многие просто-напросто выдумал.

* * *

Тяжеленная свинцовая крышка опускалась медленно, почти незаметно глазу, — и наконец опустилась.

Буланский облегчённо перевёл дух. Вновь подумал: хорошо, что всё решено за него, что не надо ломать голову о дальнейшей судьбе «Кладенца». Слишком велико оказалось бы искушение приберечь на чёрный день чудовищное устройство. Но приказ обсуждению не подлежит: вывезти подальше и уничтожить.

Тем не менее спор между Богданом и Смидовичем всё-таки возник — чуть позже, и касался того, как трактовать пресловутое «подальше».

— Отвезём на сотню вёрст от города, — решил статский советник, — да и хватит. Если и услышат в какой отдалённой деревеньке, что громыхнуло вдали, всё равно не поймут ничего.

Буланский возражал: дескать, испытания не проводились, но все отчего-то убеждены, что Тотенберг преувеличивал боевую мощь своего детища — либо сознательно, либо искренне заблуждаясь. А что, если учёный действительно заблуждался? И недооценивал последствия взрыва?

(С предсмертным меморандумом Ивана Яковлевича Богдан тогда ещё не был знаком.)

Смидович поморщился. Долго тащиться куда-то в чёртову глушь не хотелось. Да и пароход, зафрахтованный в обществе «Ерофеев и сыновья», при долгом путешествии влетит в копеечку. Но если опасения Богдана вдруг окажутся не беспочвенными, и случится утечка информации, — карьере статского советника придёт конец. Потому что за результат операции отвечает именно он.

Буланский, сохраняя бесстрастное лицо, наблюдал за размышлениями коллеги. За размышлениями мертвеца. Четверо полностью посвящённых — слишком много для ТАКОЙ тайны. И второй пункт приказа знает лишь Богдан. Смидович из тайги не вернётся.

— Значит, поплывём вниз по реке, — с видимым сожалением постановил статский советник. — Куда-нибудь в полное безлюдье, на Елогуй или Подкаменную Тунгуску…

Буланский не стал спорить. На Тунгуску так на Тунгуску. Путь не близкий, хватит времени присмотреться к спутникам, частично посвящённым в тайну, и вычислить, кто именно из них получил третий пункт приказа — касающийся самого Богдана.

— Лучше на Тунгуску, — сказал он мертвецу. — Довелось там бывать… Действительно, что угодно взорвать можно, хоть весь мировой запас шимозы — ни одна живая душа не заметит.

Дела грядущих дней — I Конец игры, лето 2046 года

19 июня объединённые войска Северного альянса и Техасской конфедерации начали последнее наступление на Бостон, столицу Соединённых Штатов Америки (осталось их, штатов, к тому времени в составе федерации всего семь).