Корабль-призрак

— Вы забываете, что мы учёные, — ответствовал Лесник. — Наша задача — за минимальное время провести максимум исследований и анализов, и привезти из этой экспедиции как можно больше информации. Естественно, обрабатывать полученные данные мы будем уже дома, в университетской лаборатории. Но компакт-лаборатория у нас с собой тоже есть.

Шкипер вздохнул и неодобрительно покачал головой, словно хотел сказать: «Ври, да меру знай!» Юный Торстен тоже покачивал головой, но восхищённо, рассматривая оборудование, размещённое на палубе, весьма необычное даже на взгляд дилетантов в морских делах, — каковыми, собственно, и были Лесник с Дианой.

— Кто-то здесь уже побывал, — сказал шкипер, указывая на ракетную установку. — Причём совсем недавно. И загрёб всё оружие, что сумел найти. А повесят это дело на нас, лишь бы не платить денежки… Что-то мне всё меньше это нравится…

И в самом деле, заглушки с подёрнутых ржавчиной труб малых ракетных установок были сняты, причём относительно недавно — внутренние поверхности не успели даже окислиться. Ракет внутри не было. Направляющие двух других установок, гораздо большего размера, тоже пустовали.

Лесник догадывался, что помянутый шкипером «кто-то» носил имя Говард Харпер. Вполне логично, что покидая терпящий бедствие корабль, лейтенант постарался его разоружить. Непонятно лишь, отчего он не отключил главное оружие «Тускароры» — хроноустановку. Но и с этим вопросом Лесник рассчитывал разобраться…

А вот первоначальный энтузиазм шкипера угас весьма быстро. Похоже, Андерсон начинал жалеть, что ввязался в подозрительную историю.

— И это вот спасательная шлюпка? — риторически вопрошал он, указывая пальцем на предмет, и в самом деле подвешенный на шлюпбалке, но шлюпкой отнюдь не выглядевший — цилиндр трёхметровой длины и чуть более полуметра в диаметре.

Лесник подошёл поближе, и сказал, осмотрев укреплённый на предмете алюминиевый шильдик:

— Судя по этой табличке — действительно шлюпка.

— Я умею читать по-английски! — немедленно окрысился шкипер. — Но как прикажете спасаться в такой консервной банке, если ты не консервированная сардина?! А как вам нравится указанный там срок очередной проверки — 2051 год?!! Куда вы меня затащили, морской дьявол вас поимей?!

Диана попробовала восстановить историческую справедливость:

— По-моему, никто вас никуда не затаскивал — сами полезли, прельстившись призовыми деньгами.

Но Андерсона было уже не остановить.

— Это что — краска?! Покажите мне идиотов, которые обмазали пузырящимся птичьим дерьмом надстройки и корпус!

И в самом деле, краска — если это действительно была краска — оказалась весьма специфичная. Неровная, словно вспененная поверхность… Хотя насчёт птичьего дерьма Андерсон явно погорячился.

Причём по мере приближения к корме странное покрытие находилось в куда менее приличном состоянии — во многих местах отслоилось, обнажив металл, успевший покрыться ржавчиной. На кормовых надстройках, насколько смог разглядеть Лесник, псевдо-краски не осталось вообще. Он пояснил Андерсону:

— Думаю, что таким «птичьим дерьмом» красят свои корабли люди, не желающие, чтобы их засекали радары противника. Да и мы бы спокойно проплыли мимо, останься всё покрытие в целости и неприкосновенности.

— Секретный корабль… Военные тайны… — прямо-таки простонал Андерсон. — Они же не заплатят нам ни цента! В лучшем случае законопатят до конца дней в какую-нибудь секретную тюрьму на Кубе, а то и пустят пулю в затылок в укромном месте… Идиот я, идиот… Ну почему я не стал бухгалтером, как хотела моя мама?

2.

— С чего начнём? — спросила Диана.

— Для начала обследуем рубку и ходовой мостик, — сказал Лесник. — Там должны остаться судовые документы — журнал, маршрутные карты. Если, конечно, они ещё использовали бумажные носители… Вернее, если ещё будут использовать… Тьфу, сам чёрт ногу сломит с этой свистопляской времён…

Они медленно двинулись в сторону рубки — насколько понимал Лесник, именно она располагалась за огромным обзорным иллюминатором из непрозрачного снаружи стекла. По пути пытались открыть все ведущие внутрь надстроек люки — большинство из них оказалось не заперто, но три не поддались усилиям агентов.

Нигде не было видно ни души — ни живой, ни мёртвой. Следов торопливого бегства тоже не наблюдалось. Создавалось впечатление, что команда корабля просто внезапно исчезла вместе со своими вещами — за исключением тех восьми человек, что успели погрузиться в спасательную шлюпку.

В рубке эсминца было пусто. На взгляд неспециалиста, здесь царил почти полный порядок — за исключением того, что обе двери на мостик были распахнуты настежь и по помещению гулял холодный сырой ветер. Сколько лет он здесь гулял?

Как выяснилось, моряки — народ весьма консервативный. И останутся таковыми десятилетия спустя… Судовой журнал оказался бумажным. Точнее сказать, почти бумажным, — страницы изготовлены из очень похожего на бумагу пластика. Лесник подозревал, что эта псевдобумага не горит и размокает в воде, но ставить над ней опыты времени не было…