Корабль-призрак

— Увы, мы этого не знаем. Даже версия об эксперименте — это лишь дежурная гипотеза. Возможно, что никакого эксперимента и не было, а произошедшее с кораблём — результат случайного стечения факторов. Единственное, что можно сказать с уверенностью — Германия не имеет к произошедшему никакого отношения.

Почему араб выразил такую уверенность относительно именно Германии, а не какой-либо иной страны, Лесник переспрашивать не стал — версия на этот счёт у него уже сложилась…

— Куда вы собирались доставить контейнер и зачем?

Азиди улыбнулся, демонстрируя, что отметил употреблённое Лесником в заданном вопросе прошедшее время.

— В 1934 год, в Рейх.

— Атомная бомба…

— Да.

Повисла долгая пауза.

— Кажется, вы говорили, что не являетесь противниками ни России, ни Америки?

— Да, я это сказал. Мы, Халифат, — Азиди обвёл рукой вокруг себя, и Диана у двери сразу же насторожилась, — не служим Германии. Мы являемся лишь её союзником. Не в большей степени, чем в 1940 году таким союзником являлась Россия, — здесь Азиди позволил себе улыбнуться, и от этой улыбки Лесника передёрнуло.

— Хорошо, не будем ворошить прошлое, — быстро сказал араб, видимо, неправильно истолковав реакцию собеседника. Итак, я представляю Халифат — организацию, работающую над созданием на Ближнем Востоке единого и могущественного арабского государства. Увы, начиная с пятидесятых годов двадцатого такая возможность практически исчезла, — империалисты всеми силами постарались предотвратить единство арабских народов и в этом весьма преуспели. Но если бы Британская империя рухнула десятилетием раньше, локомотив истории мог свернуть совсем на иные рельсы.

— И вы взяли на себя роль исторических стрелочников — пытаетесь направить исторический локомотив на альтернативный путь? — Лесник не счёл нужным сдерживать иронию.

— Мы не пытаемся, мы направляем, — ответил араб. — Если Третий рейх нанесёт удар по Британии, подкрепив его ядерным оружием, история пойдёт по другому пути — и этот путь откроет перед нашим народом новое будущее!

Азиди, сам того не замечая, повысил голос и перешёл на патетические обороты. Леснику показалось, что при этом араб не играл — а действительно искренне увлёкся изложением своей мечты. И всё же он не удержался от ехидной реплики:

— А как же Израиль? Вы ведь и с ним не воюете?

— Безусловно. Зачем воевать с тем, чего нет и никогда не будет?

На это Лесник даже не нашёлся, что сказать. Немного подумав, он задал другой вопрос, давно вертевшийся у него на языке:

— Почему вы думаете, что, получив ядерное оружие, Германия применит его против Англии, а не против кого-либо другого?

— А по кому ещё она сможет нанести ядерный удар? — искренне удивился собеседник. — С Россией немцы пока не воюют, с Америкой тоже. Да если бы и воевали — военный потенциал Америки одной или двумя, да хотя бы и десятью бомбами уничтожить не удастся — а на большее их количество Гитлеру не набрать урана. Кампания против России тоже слишком масштабна, чтобы единомоментное использование атомной бомбы могло дать в ней решающее преимущество. А если учесть размеры обеих стран и отсутствие у рейха соответствующих средств доставки ядерных зарядов, — до жизненно важных центров и России, и Америки наци попросту не дотянутся. Зато при высадке в Англии применение даже одной бомбы будет иметь решающее значение — например, если сбросить её на Лондон непосредственно перед началом вторжения. Правительство и парламент страны будут уничтожены либо деморализованы, связь и система управления войсками нарушатся… Ну, а применение двух или трёх бомб непосредственно вблизи места высадки полностью расстроит английскую оборону и даст немцам возможность завершить кампанию практически одним ударом. Естественно, что германское руководство ни за что не откажется от гарантированного успеха ради призрачной надежды разгромить Россию или напакостить Америке.

Парламентёр перевёл дыхание. Лесник и Диана молчали. Снаружи тоже не доносилось никаких звуков.