Корабль призраков

Я осмотрела голую каюту, из которой ушла всякая жизнь, а потом нагнулась и заглянула под кровать. Конечно же, она была там. Она сидела в самом уголке, сжавшись в комочек, крошечный хромой зверек, маленькая обиженная девочка, которая так хотела, чтобы ее любили… У меня разрывалось сердце от жалости.

– Выходи, девочка… Не бойся.

Она все-таки решилась. И, тихонько поскуливая, вылезла из-под кровати. Несколько минут мы молча смотрели друг на друга. Я почти теряла сознание и только усилием воли заставляла себя держаться. Потом я приблизилась к ней и коснулась ее щеки кончиками пальцев. Она сразу же потянулась за моей рукой. Она не просила прощения, она уже больше ни на что не надеялась.

– ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛА, КАРПИК? ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛА?.

– Я не хотела никому сделать больно. Я… Я просто хотела, чтобы мы были счастливы втроем…Ты, я и папочка… Я хотела, чтобы ты осталась с нами… Чтобы я могла называть тебя мамой. Ты бы ведь не обиделась на это, правда?

– Правда, – прошептала я одними губами.

И только тогда она зарыдала, – как будто долго сдерживаемая плотина прорвалась и вынесла из души все самые мелкие осколки разбитых надежд. И только тогда она заговорила…

* * *

Мы с Антоном стояли на палубе и ждали вертолет. В потайной комнате стюарда нашелся “КОСПАС” – автоматический радиобуй, по которому нас найдут в течение самого ближайшего времени… Куда Макс спрятал телефоны спутниковой связи, Роман не знал.

Я затылком ощущала мягкие губы Антона и чувствовала его спокойные, уверенные руки на своих плечах. Я все еще пыталась проанализировать то, что произошло, – пыталась и не могла…

– Ты слушаешь меня, Антон?

– Да… Хотя я предпочел бы никогда этого не знать.

– Я тоже… Я видела эту пленку. Мне хватило нескольких минут… Роман записывал все, что происходило в каждом уголке корабля… Еще до того, как мы остались на корабле одни. Их он тоже записал, совершенно случайно. Я не знаю, как и когда они стали любовниками, Карпик и Макс… Может быть, в самую первую встречу, может быть, чуть позже… То, что я видела… Она настоящая маленькая женщина, очень страстная… Прости, что я об этом говорю… Я не знаю, кто первым сделал этот шаг, может быть, Карпик. Скорее всего. Но самое удивительное… Он ведь тоже влюбился в нее… Это было видно… Ему было плевать на ее хромоту, на ее некрасивость… А может быть, именно они так привлекли его. В ней было то, чего наверняка не было во всех его роскошных шлюхах: ум, страстность, беззащитность. Она была абсолютным ребенком и абсолютной женщиной одновременно. Она была для него дороже тысячи Лолит. Он бы сделал для нее все. Он и сделал для нее все в конечном итоге. Помнишь, она нашла пуговицу в машинном отделении? Это была пуговица от пиджака Лаккая. Лаккай, этот преуспевающий политик, он ведь и был человеком, убивавшим молодых геев. Маньяком, серийным убийцей…

На какое-то время машина дала сбой, и он перестал убивать. На время или навсегда. Может быть, он лечился. Или направил жажду разрушения в русло строительства партии, из которой со временем сделал бы некое подобие штурмовых отрядов Рема. Рем был его любимым героем или любимым антигероем. Ведь о том, был ли он гомофобом или латентным гомосексуалистом, мы не узнаем никогда. Только одно ясно: Германия конца тридцатых была его Меккой… Я думаю, что в его багаже обязательно что-нибудь найдется по этому поводу. Старпом узнал его по метке на груди и пытался шантажировать. Ты знаешь, чем это кончилось: Лаккай сбросил его в шахту машинного отделения… Я говорила тебе о том, что Карпик стащила ключ у боцмана, – тогда мы только начинали свою игру в частных детективов. Она осмотрела все каюты и сделала это вполне профессионально. Она нашла пиджак в каюте Лаккая и папку в моей. Она не могла не сунуть в нее нос. Она все узнала и стала обладать всей полнотой информации… Но она ничего не сказала мне, может быть потому, что сказала Максу. Они тогда уже были любовниками.

– Любовниками… – Антон прижался губами к моему затылку.

– Нет, не так. Они любили друг друга, это будет точнее. Им нравилось скрывать это, как, наверное, нравилось трогать и ласкать друг друга… Никто даже и подумать не мог о подобной связи. Но ты же знаешь, что самое интересное всегда происходит не на сцене, а за кулисами. Карпик получила то, что хотела: ее любили. А она безумно любила своего папочку и хотела, чтобы он тоже был счастлив. Счастлив так, как рисовало это воображение Карпика. Он непременно должен был быть счастлив со мной. Не знаю, почему Карпик вбила это себе в голову… Я думаю, что не было бы никакой трагедии, если бы не роман банкира с Клио. Он рушил все планы Карпика. Он приводил ее в отчаяние.