Корабль Рима

Димадис стоял между четырьмя бдительными охранниками, отрезанный от окружавшей его суеты. Окинув взглядом забитую судами бухту, советник заметил галеру, на полном ходу приближавшуюся к каструму. У него перехватило дыхание, а сердце учащенно забилось, когда он узнал вымпел, развевавшийся на мачте триремы. Орел, раскинувший крылья в полете, — именно в его честь было названо судно.

— «Аквила», — беззвучно прошептал Димадис, отказываясь верить своим глазам.

Он не видел галеру больше двух лет, с тех пор, как Липара перешла в руки карфагенян. Город привлекал пиратов, курсировавших вдоль северного побережья Сицилии, и «Аквилу» всегда с радостью встречали в порту Липары. Димадис хорошо знал капитана галеры.

— Пошли!

Димадис, чьи мысли были прерваны внезапной командой, повернулся к возвышавшемуся над ним Крону. Карфагенянин схватил советника за плечо и повел сквозь толпу к конюшне. Димадис торопливо семенил, силясь успеть за высоким начальником охраны, но все же не смог удержаться и оглянулся на «Аквилу». Вид галеры заронил в нем искорку надежды, и этот огонек он лелеял всю дорогу до Рима.

* * *

Сципион молча слушал возражения Дуилия. Младший консул произвел на него впечатление. Такое случалось крайне редко, но он считал, что все дело в обсуждаемом вопросе. Сам Сципион не принимал участия в дебатах, но тайно позаботился о том, чтобы вопрос включили в повестку дня, и теперь радовался неприятному положению, в котором оказался Дуилий.

Сенат обсуждал налоги, доход от которых должен пойти на строительство нового флота, в частности налог на товары, продаваемые на рынках. Новый сбор, если его введут, получит дипломатичное название «спасительного налога», что будет напоминать о легионах, запертых на Сицилии в результате блокады. По мнению сената, такое название должно ослабить недовольство людей. Часть налога будет взиматься с покупателя, а часть — с продавца. Будучи главным поставщиком товаров на продовольственные рынки Рима, Дуилий в этом случае лишится огромных сумм — особенно если большая часть налога придется на продавца.

Дуилий оказался в безвыходном положении. Выступить против налога было бы непатриотично. Если же закон принять в нынешнем виде, младшему консулу придется почти в одиночку оплачивать строительство нового флота. И теперь Сципион с огромным удовольствием наблюдал за искусством политической эквилибристики, продемонстрированным Дуилием.

Младший консул вернулся на место, и его сменил другой сенатор. Обсуждение продолжилось. В этот момент Сципион заметил Лонгуса, спешившего к человеку, который появился в дверях зала. Вспомнив молодого сенатора и его странное выступление, положившее начало десятидневным дебатам о постройке флота, Сципион внимательно наблюдал за их разговором.

* * *

— Советник Димадис? — удивленно спросил Лонгус, приближаясь к человеку, которого разглядел из противоположного конца зала.

— Сенатор Лонгус, — поздоровался Димадис, явно радуясь знакомому лицу.

Однажды Димадис выступал перед сенатом, и на том заседании присутствовал Лонгус, который был членом комиссии по торговле с Эоловыми островами, в том числе с Липарой. Молодой сенатор со всей серьезностью отнесся к своим обязанностям, что понравилось советнику с Липары, и они прониклись друг к другу симпатией. Именно за эти отношения и цеплялся Димадис, пытаясь унять волнение.

— Мне нужно немедленно поговорить со старшим консулом, — сказал Димадис и оглянулся на Крона, который стоял снаружи около украшенного колоннами входа.

Его и остальных вооруженных телохранителей не пустила внутрь охрана сената. Без их присутствия Димадис осмелел и даже подумал, не выдать ли их, но Крон едва заметно покачал головой, словно прочтя его мысли, и советник отказался от этой идеи и решил действовать согласно плану карфагенян. В первую очередь он должен думать о безопасности — себя и своей семьи.

— Что случилось? — спросил Лонгус, почувствовав волнение Димадиса.

Молодой сенатор с подозрением взглянул на бывшего союзника, который прибыл с острова, находящегося во власти карфагенян.

— Липара желает заключить союз с Римом, — торопливо произнес Димадис.

— Что? — удивился сенатор. — Ты уверен?

— Конечно уверен, — убежденно ответил Димадис. Страх придавал ему сил.

Лонгуса смутила необычная эмоциональность этого человека, но он тут же отбросил сомнения. Если Димадис говорит правду, у Рима появляется шанс получить огромное стратегическое преимущество над врагом. Советник хотел встречи со старшим консулом, но Лонгус, храня верность Дуилию, не собирался информировать Сципиона.

— Жди здесь, — сказал сенатор и направился в зал.

По дороге он столкнулся со Сципионом, неожиданно появившимся из-за колонны.