Корабль Роботов. Ветви Большого Дома. Солнечный Ветер

— Что значит — считается? — искренне удивился мальчик. Не зная, как ответить, Николь обернулась к сестренке и увидела, что та жадно, неотрывно смотрит на Сусанну. Малышка оживленно щебетала, ползая по мягкому пористому полу и ловя игрушечными пальчиками нечто, ей одной ведомое, — а хозяйка дома, подробно изучив ее, вновь подняла глаза, будто примериваясь, нельзя ли поместить грудного ребенка среди кусков крашеной жести, кораллов и обреченно вертящихся щенков…

Николь невольно потянулась — взять дочку на руки, защитить ее., но тут диковинный сгусток, не то сложнейший букет икебаны, не то друза кристаллов, зазвенел, словно люстра с миллионом хрустальных подвесок; брызнули из него пламенно — зеленные струи, растеклись концентрическими кольцами — гало…

Не глядя более ни на кого, не помня ни о ком, девочка ринулась в воздух.

— Простите! — крикнул брат, взлетая вслед за ней. — Мы третий день этого ждем!..

Подпруга у Баярда ослабла: видимо, когда Николь седлала его, хитрый конь надул живот. Она повозилась, застегивая ремень на другое отверстие. С верхнего этажа доносились громовые удары, завывания и вибрирующий свист. Затем будто бы прибой обрушился на берег, взорвался аплодисментами зал, и пропел, сюсюкая, жеманный мужской голос:

Моя Марусечка Танцуют все кругом…

Визгливый хохот… Там, в оранжевой пустоте, представленные самим себе и безмерной технической мощи, дети сращивали воедино быль и небыль, настоящее и прошлое и, вылепив невообразимых монстров, потешались над ними, как их далекие пращуры в детстве над похождениями Пиноккио или Микки — Мауса.

148

Натягивая поводья, Николь пересекла заболоченный луг и вдоль сосновой опушки спустилась по сухому склону к небольшой, бог знает кем учиненной вырубке. Здесь она нашла удобный пень, села на него и расстегнула комбинезон — покормить Сусанну. Студеный ветер дунул ей в лицо, поволочил серые космы тумана, цепляя их за осинник… «Что это значит — считается?» Действительно, какое мне дело до чьих — то мнений? Нужен Великий Помощник — возьмем и позовем. Ау — у!..

Плечо Николь припечатала сзади большая ладонь.

Когда — то Карл — Хендрик — Николь уже не помнила, к чему — показал ей с помощью Восстановителя событий сцену древнего гадания. В зимнюю ночь сидела бледная напуганная девица на выданье одна в темной комнате перед зеркалом с горящими свечами по бокам. Карл — Хендрик пояснил, что более всего девушка боится оглянуться…

— Подумаем вместе, а? — предложил из — за спины густой, чуть ленивый баритон.

— Думать больше не о чем. Я хочу не думать, а действовать.

Тот, за спиной, ухмыльнулся.

— Кажется, братик и сестричка мудрее тебя?

— Понятно, мудрее. Они ведь еще не живут, они изучают…

Рука тихонько сползла с ее плеча.

— Ладно, поговорим напрямую. Ты понимаешь, милая, что в твоем нынешнем состоянии тебя не устроит никто? Ни один мужчина?

— Но почему? Почему?!

Он смиренно вздохнул — непонятливая попалась собеседница.

— Немного истории, Николь. Когда — то миллиарды людей полагали часть — целым, плотское влечение — любовью. На этой почве возникал брак. Но чаще всего он распадался, поскольку дозволенная половая близость — сама по себе штука нудная, а родством духовным отношения не скреплялись. Когда большинство государств решило жилищный вопрос, были узаконены пробные браки — на год, на три, с последующим обменом временных удостоверений на постоянные. Ну и что? В конце концов, девять десятых населения стали ограничиваться пробными браками…

— Все ясно, — перебила Николь, отнимая Сусанну от груди и застегиваясь. — Но при чем здесь я?

— Терпение, мы подходим к сути. В то время, о котором я говорю, большинство мужчин и женщин соединялись почти произвольно, не требуя уникальности избранника: этих «супругов» можно было бы легко разлучить, перетасовать и вслепую соединить в новые пары — почти ничего не изменилось бы…

Николь опустила голову. Она начинала понимать. Голос собеседника сразу потеплел:

— Правильно. Сейчас все обстоит иначе. Одухотворенность выросла колоссально: вы — не только раса художников, но и раса утонченнейших интеллигентов… Да, да, исключения есть, но, поверь, они достаточно редки!.. Мало кто рискнет связать свою жизнь с человеком, относительно которого есть хоть малейшее сомнение — незаменим ли он, совместим ли по тысячам душевных показателей. Сверхсложность оборачивается сверхизбира — тельностыо… И, естественно, такой тип характера имеет свою крайность. Наиболее полное выражение.

— Это я! — без вопроса, мрачно сказала Николь.

— Боюсь, что так.

— Но ведь я была совсем другой!..

— Я знаю. Ты шла нелегкой дорогой к своему нынешнему состоянию. Но теперь, пожалуй, не изменишься. Если, конечно, не захочешь при очередном обновлении упростить свою душу до блаженного кретинизма…

— Значит, все — таки одна. Навсегда одна…

— Ну, зачем же? Согласись терпеть, стиснув зубы; постоянно уговаривать себя, что ты счастлива…