Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории

А ночью Джул отодвинул сетку и забрался внутрь.

Было очень темно.

Он опустился на колени перед маленьким деревянным домиком, прислушиваясь в надежде уловить писк Графа.

Джул сунул руку в черный провал двери. Он все время шептал что-то.

Подскочил, когда почувствовал, будто в его палец впились иголки.

С выражением крайнего удовольствия на худом лице Джул вытянул трепещущий шерстяной комок наружу.

Он выбрался из клетки с мышью в руке и побежал прочь из зоопарка. Он мчался по молчаливым улицам.

Время шло к рассвету. Черные небеса начали сереть. Он не мог вернуться домой. Ему надо было найти себе место.

Он прошел по переулку и перелез через забор. Он крепко держал мышь. Она прильнула к струйке крови, текущей из его пальца.

Джул прошел через двор и вошел в маленький заброшенный домик.

Внутри было темно и сыро. Дом был забит мусором, жестяными банками, промокшими картонками и испражнениями.

Джул решил, что отсюда мыши не сбежать.

Тогда он плотно прикрыл дверь и закрыл на щеколду.

Он чувствовал, как сильно бьется сердце и дрожат конечности. Он отпустил летучую мышь. Та улетела в темный угол и вцепилась в деревянную стену.

Джул судорожно сорвал с себя рубаху. Губы его дрожали. На его лице горела улыбка безумца.

Он сунул руку в карман брюк и вытащил маленький перочинный ножик, который похитил у матери.

Раскрыл лезвие и провел по нему пальцем. Нож прорезал кожу.

Дрожащей рукой он вцепился себе в горло. Полоснул по шее ножом. Кровь потекла по пальцам.

— Граф, Граф! — кричал он в безумном восторге. — Пей мою алую кровь! Пей меня! Пей меня!

Спотыкаясь о консервные жестянки, поскальзываясь, он двинулся к мыши. Мышь слетела со стены, метнулась через комнату и вцепилась в противоположную стену.

Слезы потекли по щекам Джула.

Он заскрежетал зубами. Кровь текла по его плечам и по впалой безволосой груди.

Все тело лихорадочно подергивалось. Он шагнул к противоположной стене. Оступился и упал, распоров бок об острый край жестяной банки.

Руки его взметнулись. Он схватил летучую мышь. Приложил ее к своему горлу. Опустился спиной на холодный сырой пол. Вздохнул.

Принялся стонать и хвататься за грудь. Содержимое желудка подступало к горлу. Черная мышь у него на шее беззвучно слизывала его кровь.

Джул ощутил, как жизнь вытекает из него.

Он подумал обо всех прошедших годах. Об ожидании. О своих родителях. О школе. Дракуле. Мечтах. Об этом. Этом нежданном счастье.

Глаза Джула резко распахнулись.

Зловонная комната поплыла вокруг него.

Он с трудом дышал. Он раскрыл рот, чтобы глотнуть воздуха. Он втянул его в себя. Воздух был полон смрада. Он закашлялся. Тощее тело содрогалось на холодном полу.

Языки тумана покидали его сознание.

Выплывали один за другим, похожие на шелковые вуали.

Внезапно его разум заполнила ужасающая ясность.

Он ощутил пронзительную боль в боку.

Он осознал, что лежит, полуобнаженный, среди мусора и позволяет летучей мыши пить свою кровь.

Со сдавленным криком он протянул руку и оторвал от себя меховой комок. Отшвырнул от себя. Мышь вернулась, овевая ему лицо хлопающими крыльями.

Джул с усилием поднялся на ноги.

Двинулся к двери. Он едва видел. Он пытался остановить кровотечение из горла.

Ему удалось распахнуть дверь.

После чего, вырвавшись на темный двор, он упал лицом в высокую траву.

Он пытался позвать на помощь.

Но ни звука, если не считать бессмысленного бульканья, не сорвалось с его губ.

Он услышал хлопанье крыльев.

После чего внезапно все затихло.

Сильные пальцы осторожно подняли его с земли. Умирающий взгляд Джула различил высокого черноволосого мужчину, глаза которого сверкали, словно рубины.

— Сын мой, — произнес мужчина.

Дело в шляпе

 _{© Перевод М. Тарасьева}

Я вышел на террасу, подальше от шумного сборища.

Сел в самый темный угол, вытянул ноги и вздохнул. Ну и скучища!

Распахнулась дверь, и на террасу вышел человек. Он едва держался на ногах. Шатаясь, подошел к перилам, облокотился о них и уставился на огни раскинувшегося перед ним города.

— О господи, — пробормотал он и провел дрожащей рукой по редким волосам. Потряс головой и вперил взор в горящий на крыше Эмпайр-стейт-билдинг фонарь. Глухо застонал, повернулся и заплетающейся походкой побрел ко мне. Споткнувшись о мои ботинки, чуть не упал.

— О-ох, — пробормотал он, плюхаясь в соседний шезлонг, — Прошу прощения, сэр.

— Ничего, — отозвался я.

— Вы позволите отнять у вас немного времени? — спросил он.

И, не дожидаясь ответа, приступил к делу.

— Послушайте, — сказал он, — я вам расскажу совершенно невероятную историю.

Он наклонился вперед и уставился на меня мутными глазами. Затем засопел, как паровоз, и рухнул обратно в шезлонг.

— Слушайте, — начал он. — Это точно… как это там: «Есть многое на свете, друг Горацио…» и так далее. Вы думаете, я пьян? Так оно и есть. А почему? В жизни не догадаетесь. Все дело в моем брате. Началось это пару месяцев назад. Он работает начальником отдела в рекламном агентстве Дженкинса. Они ему там все в подметки не годятся… То есть… я хочу сказать… работал…

Он всхлипнул и задумчиво повторил:

— В подметки не годятся…