Корабль, сокрытый в земле

Гард дал Бобби большую часть яичницы и бекона, и она не теряла времени набросилась на них, как женщина, которая долгое время не ела досыта. Глядя, как она ест, Гарденер вспоминал биографию Томаса Эдисона, которую читал в детстве, в десять-одиннадцать лет. У Эдисона как настоящего трудоголика бывали такие "запои", когда идея следовала за идеей, изобретение за изобретением. Во время этих спуртов он забывал о жене, детях, ванной, даже о еде. Если бы жена не приносила ему еду на подносе, он бы умер от истощения между электрической лампой и фонографом. Там была его фотография - с руками, запущенными в шевелюру, дико взлохмаченную, как будто он действительно пытался извлечь из-под волос и черепа мозг, который не давал ему покоя, - и Гарденеру вспомнилось впечатление, что человек этот выглядел очень нездоровым.

Он подумал, потирая левую сторону лба, что Эдисон страдал мигренью. Мигренью и глубокими депрессиями.

Но у Бобби он не заметил признаков депрессии. Она проглотила яичницу, съела семь или восемь ломтиков бекона с тостами с маргарином и выпила два больших стакана апельсинового сока. Покончив с едой, она издала звучную отрыжку.

- Фи, Бобби.

- В Португалии хорошая отрыжка воспринимается как похвала хозяйке.

- А что же они делают после того, как хорошенько потрахаются? Пердят?

Андерсон запрокинула голову и расхохоталась. Полотенце свалилось у нее с головы, и Гарду неожиданно захотелось потащить ее в постель, мешок с костями она или нет - неважно.

С легкой улыбкой Гарденер сказал:

- Это было хорошо. Спасибо. Как-нибудь в воскресенье я сделаю тебе несколько великолепных яиц по-бенедиктински. А сейчас давай...

Андерсон протянула руку сзади него и достала полупустую пачку "Кэмела". Она закурила и подвинула пачку Гарденеру.

- Не стоит благодарности. Это единственная вредная привычка, от которой мне практически удалось отказаться.

Но прежде чем Бобби кончила свой рассказ, Гарденер выкурил четыре сигареты.

6

- Ты осмотрелся вокруг, - сказала Андерсон. - Я помню, что говорила тебе прямо, чтобы ты сделал это - и я знаю, что ты это сделал. Ты выглядишь точно так же как я, когда я нашла эту вещь в лесу.

- Какую вещь?

- Если бы я сказала тебе сейчас, ты бы решил, что я сошла с ума. Попозже я покажу тебе, а сейчас, я думаю, лучше просто поговорим. Скажи мне, что ты увидел вокруг этого места. Какие изменения?

Итак, Гарденер отмечал: усовершенствования в погребе, беспорядочные проекты, жуткое маленькое солнышко в нагревательном приборе. Странная работа по усовершенствованию двигателя "Томкэта". Он с минуту колебался, думая о дополнении к диаграмме у рукоятки, и решил пропустить это. Он предполагал, что Бобби знала, что он ее по крайней мере видел.

- И когда-то посреди всего этого, - сказал он, - ты нашла время для написания еще одной книги. Длинной книги. Я прочел первые примерно сорок страниц, пока ждал твоего пробуждения, и думаю, что она так же хороша, как и длинна. Возможно, это лучший роман из всех, что ты когда-либо написала.., а ты писала хорошие романы.

Андерсон кивала, польщенная.

- Спасибо. Я тоже так думаю. - Она показала на последний ломтик бекона на блюде:

- Хочешь?

- Нет.

- Точно?

- Точно.

Она отправила ломтик себе в рот.

- Сколько времени ты писала?

- Я не помню точно, - сказала Андерсон, - что-то около трех дней. Не больше недели, во всяком случае. Большую ее часть я сделала во сне.

Гард улыбался.

- Знаешь, я не шучу, - улыбнулась Андерсон. Гарденер перестал улыбаться.

- Мое ощущение времени совсем заглохло. Я точно знаю, что не работала над ней 27-го. Это был последний день, когда время - последовательное время казалось мне до конца понятным. Ты добрался сюда прошлой ночью, 4 июля, и она была готова. Значит.., неделя, максимум. Но на самом деле я думаю, что на это ушло не больше трех дней.

Гарденер изумленно смотрел на нее. Андерсон спокойно огляделась, вытирая пальцы о салфетку.

- Бобби, это невозможно, - сказал он наконец.

- Если ты говоришь так, то ты не видел еще моей пишущей машинки.

Гарденер глянул мельком на старую машинку Бобби, когда садился, но и только - его внимание тут же приковала рукопись. Старый черный "Ундервуд" он видел уже тысячу раз, рукопись же была новая.

- Если бы ты повнимательней посмотрел, увидел бы рулон бумаги для компьютера на стене за ней и еще одно из этих приспособлений за ним. Упаковка от яиц, сверхмощные батареи и все. Что? Эти?

Она подтолкнула пачку к Гарденеру, он взял одну.

- Я не знаю, как она работает, я действительно не представляю, как работает ни одна из них, включая и ту, которая гонит сюда весь ток. Она улыбнулась, видя выражение лица Гарденера. - Я отключилась от центральной силовой установки, Гард. Я заставила их прекратить подачу.., то есть, они охотно пошли на это, совершенно уверенные, что я попрошусь назад через некоторое время.., ну-ну, посмотрим.., четыре дня назад. Это то, что я помню.

- Бобби...