Корабль судьбы. Том 2

— В точности как и вчера, — был хмурый ответ. — И назавтра все будет в точности так же. Я бесконечно несчастен. Я болен. Мне скучно. Меня все предали.

Последнюю фразу сопроводил испепеляющий взгляд в сторону Малты.

Малта даже ухом не повела.

— Государь скромно приуменьшает, — сказала она. — Сегодня он выглядит гораздо здоровее вчерашнего. Все дело в том, что в этой маленькой каюте стоит невыносимая духота. Между тем снаружи дует приятный свежий ветерок. Я и подумала: может, его величество соблаговолит пройтись по палубе вместе со мной?

Она знала, что морская болезнь наконец-то перестала мучить его. По крайней мере последние два дня он определенно ел с аппетитом. Это при том, что еда оставалась такой же грубой и простой — обычный корабельный рацион, как у всех. Тем не менее жалобы на пищу прекратились. И, говоря о его вернувшемся здоровье, Малта не так уж и покривила душой. Сегодня — в самый первый раз за все время их знакомства — у него был вполне ясный и осмысленный взгляд.

Он поинтересовался:

— Не вижу, зачем бы мне тащиться наружу?

— Ради разнообразия хотя бы, — улыбнулась она. — Быть может, государю понравится.

— Хватит, — проворчал Касго голосом, которого она до сих пор тоже ни разу не слышала.

— Повелитель? — недоуменно переспросила она.

— Довольно надо мной издеваться, — был ответ. — Государь то, повелитель се… В то время как я уже не являюсь ни тем ни другим! А ты — ты просто презираешь меня. Так может, уже хватит притворства? Оно только унижает и тебя, и меня!

— Наконец-то слышу речи, достойные мужчины, — ляпнула Малта прежде, чем ее разум родил что-нибудь более подходящее.

Касго зло посмотрел на нее:

— А как иначе я могу говорить?

— Я брякнула не подумав, государь, — солгала Малта.

— Часто же с тобой это происходит. Со мной тоже, кстати. И это твоя единственная черта, которая мне нравится, — буркнул джамелийский монарх.

«Он — моя собственность», — напомнила себе Малта, и это помогло ей продолжать улыбаться. Тем временем Касго завозился в постели, потом спустил ноги на пол. И неуверенно встал.

— Ладно, уговорила, — бросил он коротко. — Пошли наружу.

Дежурная улыбка, которую Малта про себя называла придворной и наловчилась носить точно приклеенную, помогла ей скрыть изумление. Она разыскала подходящий плащ и накинула его сатрапу на плечи. Плащ висел на исхудалых плечах, точно на вешалке. Она распахнула дверь, и он вышел первым (а как же!), опираясь рукой о стену. Шел он, точно какой калека, маленькими запинающимися шажками, но Малта и не подумала его торопить. Когда они наконец достигли двери на палубу, она и ее перед ним растворила, и в лица обоим ударил холодный ночной ветер. Сатрап так и захлебнулся им и замер на месте.

Малта успела решить, что сейчас он неминуемо повернет обратно, в духоту и тепло осточертевшей каюты, однако ошиблась. Сатрап упрямо двинулся вперед. Выбравшись на открытую палубу, он так закутался в плащ, как если бы там царил настоящий мороз. Прежде чем отойти от рубки, он огляделся по сторонам и даже посмотрел вверх. А потом все так же по-стариковски проковылял к поручням. Он так всматривался в темное море и такое же темное небо, как будто попал, самое меньшее, в иной мир. Малта молча держалась с ним рядом. Сатрап отдувался, словно только что пробежал немалое расстояние. Спустя некоторое время он заметил вслух:

— До чего же сей мир огромен и дик. Я не мог вполне осмыслить эту огромность, пока не выехал из Джамелии!

Малта тихо отозвалась:

— Думается, государь, твои вельможи и в особенности твой почтенный отец почитали за лучшее всячески оберегать наследника Жемчужного Трона.