Корабль судьбы. Том 2

— Вот. — Янтарь нагнулась к холщовому мешку, лежавшему у ног и сунула в него руку. Совершенный увидел резной деревянный обруч: Янтарь почти благоговейно держала его на ладонях, поворачивая так и этак. Не сразу решившись, она возложила этот обруч себе на голову, словно корону, и подняла глаза. — Пожалуйста, покопайся в своих драконьих воспоминаниях. Просто ради меня, хорошо? Ты припоминаешь эту вещицу?

Совершенный молча смотрел на нее, и она не отводила глаз. Она ждала ответа. Деревянная корона была украшена головками птиц. При ближайшем рассмотрении головки оказались куриными. Совершенный поднял бровь. Янтарь с явной неохотой сняла обруч и протянула ему. Он осторожно принял хрупкое украшение. Дерево. Резное дерево. Корабль только головой покачал. Он-то ей предлагал выбрать что угодно самое дорогое и лучшее из немыслимого Игротова клада, самые сливки богатства Проклятых Берегов. Золото, камни, дивные предметы искусства. И что же выбрала корабельная плотничиха? Естественно, деревяшку!

Янтарь между тем попробовала подтолкнуть его память.

— Когда-то эта корона была позолочена, — сказала она. — Видишь? В резьбе петушиных головок еще поблескивают золотые чешуйки. И во-он там в двух местах есть отверстия, куда можно вставить длинные перья из хвостов. Правда, сами перья давным-давно сгнили.

— Что-то вроде припоминаю, — неуверенно проговорил Совершенный. — Но очень немного. Кто-то носил эту корону.

— Кто? — настойчиво спросила Янтарь. Совершенный протянул ей обруч, и она его приняла. Отвела волосы с глаз и вновь возложила на себя петушиную корону, чтобы с надеждой спросить: — Кто-то вроде меня?

— Ну… — замялся Совершенный, силясь припомнить. — Прости, — проговорил он затем. — Припоминаю только, что она была не из Старших. Но это и все.

Прежняя носительница короны действительно очень мало напоминала Янтарь. И волосы и кожа у нее были белыми как молоко.

— Ладно, не важно, — отмахнулась резчица, но Совершенный явственно ощущал ее разочарование. — Короче, если ты не возражаешь, я бы взяла эту штуковину!

— Бери конечно. А что, кто-то возражал?

— А я никого и не спрашивала, — застенчиво отозвалась Янтарь. — И никому не показывала, так что у них и возможности не было возразить!

Она снова сняла корону, ее пальцы и взгляд с бесконечной любовью ласкали древнюю резьбу.

— Ну так забирай, — сказал Совершенный. — Пусть она будет с тобой, когда ты уедешь.

— А-а… Значит, ты догадался, что я собираюсь уехать?

— Да. Догадался. Слушай, может, хоть до середины лета со мной побудешь? К тому времени я обязательно вернусь сюда, чтобы быть поблизости, когда вылупятся драконы.

Ее пальцы перебирали деревянные перышки петушиных головок.

— Искушение немалое, — сказала она. — Может быть, и останусь. Но потом все равно обязательно уеду обратно на север. У меня там друзья. И я так давно их не видела! — И добавила, понизив голос: — Понимаешь, есть у меня одно жгучее подозрение. Похоже на то, что пора уже мне снова вмешаться в их жизни! — И она рассмеялась с деланным легкомыслием. — Чего доброго, с ними у меня получится лучше, чем здесь! — Тут ее лицо омрачила забота, она взобралась на поручни и попросила: — Подними меня, пожалуйста!

Совершенный потянулся через плечо, подставляя ей правую руку. Янтарь перебралась к нему на ладонь, и он отвернулся от света. В темноту смотреть было проще, чем на фонарь. Спокойнее как-то. Корабль медленно и осторожно сложил руки на груди, так что Янтарь оказалась сидящей в месте, где они скрещивались, словно в кресле. Она доверчиво откинулась спиной к его груди, и они некоторое время молчали. Кругом них вовсю звенели ночные букашки. Янтарь беззаботно болтала в воздухе босыми ногами. Она знала: Совершенный ее не уронит. Она всегда задавала ему вопросы, на которые никто другой не решался, и сегодняшняя ночь не составила исключения.

— Как они все умерли? — спросила она.

Ему не понадобилось переспрашивать, кого именно она имела в виду. И он не видел смысла притворяться, будто не понял. Еще бессмысленней было по-прежнему делать из этого тайну.

— Диводрево, — ответил он. — Кеннит припрятал щепочку от моего лица. В его обязанности входило помогать на камбузе, и однажды он бросил эту щепочку в суп. Тогда-то почти вся команда и перемерла. — Янтарь поежилась, и он это почувствовал. Ему захотелось, чтобы она все правильно поняла, и он добавил: — Кеннит лишь докончил то, что начал сам Игрот. Люди с самого начала стали погибать у меня на борту. Игрот велел килевать двоих за непослушание, и оба захлебнулись. Еще двоих смыло за борт во время ночного шторма. Потом случилось дурацкое несчастье высоко на снастях, и сорвались сразу трое. Мы с Кеннитом сразу решили, что за всем этим стоял, не иначе, Игрот! Наверное, он решил потихоньку расправиться со всеми, кто знал местонахождение клада. В том числе и с Кеннитом. — Совершенный почувствовал, что начал сжимать кулаки, и заставил себя расслабиться. — Нам пришлось сделать это, ты же понимаешь. Хотя бы для того, чтобы спасти Кеннита.

Янтарь сглотнула. И все-таки спросила:

— А те, кто не умер от супа?