Корабль в пустоте

Голос был знакомым. Я не стал оглядываться, но, максимально скосив глаза налево, увидел каштановые локоны, лиловые губы, кончик напудренного носика и загнутые вверх кончики длинных ресниц – накладных, наверное. Понятно, секретарша ректора. Она вихляющей походкой манекенщиц – от бедра – обогнала меня, покачивая амфорами ягодиц, обтянутых лиловой юбкой. Ее туфли на шпильке тоже были лиловыми. Вспомнились слова недавно слышанной дурацкой песенки: «Цвет настроения синий, внутри мартини, а в руках бикини», которые я никак не мог понять, потому что мартини, по моему разумению, должно быть в руках этой девушки, а бикини – на ее теле. Чего она – голая, что ли, сидит, наклюкавшись мартини? Сгорбленная девушка с синими титьками, Пикассо отдыхает. А у этой, стало быть – цвет настроения лиловый? Чего ей надо? То из нее слова не вытянешь, то… Пугать будет, как остальные?

Она, между тем, зашла в магазинчик с вывеской «Минимаркет». Помедлив, я двинулся за ней. Сейчас купим мартини и будем пить его в «Аквариуме» без бикини. Тьфу, привязалось! И всегда так со мной, когда нервничаю. Лилу́ (как я уже про себя ее назвал) свернула между стеллажей налево, я за ней, и через несколько шагов мы оказались у кассы, за которой был выход – на другую сторону здания. А, вот в чем дело: это, как в детективах – чтобы уйти от слежки, нужен дом со сквозным проходом.

Когда мы оказались на параллельной улочке, она указала мне длинным пальцем с лиловым ноготком на припаркованный к обочине желто-черный автомобильчик «Смарт». Пропищал электронный ключ, мы уселись. Внутри эта двухместная каретка оказалась довольно просторной. Как водится при посадке в автомобиль, юбка Лилу задралась, оголив гладкие с исподу ляжки, и я невольно уставился на них. Она одернула подол, глянула на меня исподлобья. В общем, ничего, с удлиненным лицом и высокими скулами, еще бы не так сильно намазана. Хотя им, секретаршам, иначе как?

– А почему машина не лиловая? – спросил я.

– Что?

– Ну, на вас всё лиловое, а что же машина?

– Лиловых не было, – отрезала она и потянулась к зажиганию.

Я посмотрел в боковое зеркало: Григорий не появлялся, ждет, наверное, служивый, у противоположного входа.

Автомобильчик тронулся.

– А как вы узнали, что за мной следят? Вы что – имеете специальные навыки?

– Этот человек зашел в приемную вскоре после вас и поинтересовался, куда вы пошли. Потом я увидела на улице, что он идет за вами.

– А вы-то зачем за мной следили?

– На то есть причины.

– Хотелось бы их узнать. Простите, как вас величать?

– Ольгой.

– А в чем, собственно, Ольга, дело? Куда мы едем и зачем вся эта конспирация?

– А зачем этот человек за вами следит, вам неинтересно?

– Он меня охраняет. А вы, кстати, меня этой охраны лишили.

– Он вам не поможет. И вообще никто, случись что. Особенно с сегодняшнего дня.

Я уставился на нее.

– Да что вы меня все пугаете и водите за нос? Считайте, я уже напуган. Вам что-то известно об исчезновении ученых? Говорите прямо!

Она молчала, следя за дорогой.

– Ну, если так, я дальше с вами не поеду. Остановите, надоело.

Лилу не отреагировала, только прижалась к обочине. Нас обогнали, завывая, несколько полицейских машин. Похоже, началась какая-то движуха по поводу этрускологов – операция «Перехват» или как это у них называется. Только перехват чего? Воздуха? Если кого-то и можно было перехватить, то, наверное, вчера.

– Этого не объяснишь, – наконец, сказала она. – Вы должны увидеть сами. Павел Трофимович о чем-то таком догадывался, но не придавал значения. А я с детства слышала эти истории.

– Какие истории? – встрепенулся я.

– О невидимом болоте посреди города. Ты не чувствуешь, как оно тебя засасывает.

– Вот как… И кого же оно засосало?

– В каждом дворе кого-нибудь да засосало. Теперь этрускологов ваших, ректора, Хачериди. И вас засасывает. Может, и меня.

– Давайте по порядку. Люди и раньше здесь исчезали неведомым способом?

– И появлялись неведомым способом. Здесь место встречи попавших в болото. Сегодня мне стало окончательно ясно.

– Послушайте, в каждом месте есть свои поверья. Но не думаете же вы….

– Думать бесполезно. Лучше не думать: тогда, может быть, пронесет. Так мне еще бабушка говорила.

– Так зачем же вы думаете?

– Меня не пронесло. Мы с Павлом Трофимовичем были не просто сослуживцы. Я не могу уже сделать вид, что меня это не касается. Я чувствую, как где-то рядом со мной чавкает болото. А вы?

Я пожал плечами:

– Признаться, чувствую я здесь себя погано, но меня угнетает неведение, а не чавканье какого-то виртуального болота.

Лилу стрельнула глазами в мою сторону.

– Может быть, с вами всё иначе. Ведь не зря же вы не пропали вместе с другими. А может, вы для них недоступны? Или у вас есть защита?

Я подался к ней:

– Для кого – для них? Выкладывайте!

Она невесело усмехнулась.

– Для них. Для духов из болота.

Что-то мне это напомнило.

– А вы с Колюбакиным на эту тему не разговаривали? – поинтересовался я.

– Я вообще с ним никогда толком не разговаривала. Урод – в жопе ноги.

– А между тем, у него похожие мысли о вашем городе, только он выражался изящнее: город переселения душ.