Корабль в вечность (ЛП)

А теперь я решила выговориться. Ведь слова при кажущейся никчемности обладают немалой силе. Одно за другим я перечисляла преступления Зака, не переставая грести. Воскрешая в памяти битвы и резервуары, я называла имена знакомых мне жертв. Кип. Рона. Виолетта. Таша. И дети, которых мы вынимали из бака в Нью-Хобарте: Алекс, Луиза, Оливер, Лилиана. Я говорила о Леонарде, о том, как его пытали и убили. О Ксандере и его тощем изломанном теле. Говорила о Паломе и цепочках шрамов на ее кистях и запястьях. Жертвы проходили перед моими глазами, и я называла их имена. А если не знала имен, то описывала облик тех, кого видела в Шестом убежище и во многих других местах.

Не знаю, слышал ли меня Зак, но я продолжала говорить и говорить, называя по одному имени на каждый гребок. Зак греб в одном ритме со мной. Мои слова не были для него епитимьей и не могли залечить нанесенные им раны — мертвые остаются в могилах, Палома изувечена, а освобожденные из резервуаров никак не вернутся к полноценной жизни. Но мне требовалось все ему высказать, положить совершенные им преступления к его ногам, а не к своим. Хотелось припечатать: «Это сделал ты». Я воображала, что с каждым моим словом лодка погружается в воду все глубже и глубже, наполняясь тенями погибших и заключенных в баки.

Море закончилось раньше, чем имена. Впереди показался небольшой галечный пляж. Там нас уже поджидал Дудочник, стоя по бедра в воде. На берегу за его спиной я разглядела красные туники и черные нарукавные повязки солдат Инспектора.

Я выпустила доску из рук, и Дудочник потащил нашу лодку к берегу. Шагнув на полосу прибоя, я едва не потеряла равновесие.

— Мы видели взрыв, — сказал Дудочник. — Все кончено?

Из-за звона в ушах я едва расслышала его вопрос. Оглянулась на лодку и съежившегося на скамейке Зака. Вода в бухте успокоилась. Море поглотило убийственный секрет. Воительница и взрывной механизм теперь покоятся в пучине, и ничто, кроме рассеивающегося дыма над зыбью, не выдавало места, где они пошли ко дну.

— Все кончено? — снова спросил Дудочник.

Я подняла на него глаза и кивнула.

— Да, кончено.

Только когда прозвучал мой ответ, я поняла, что это взаправду так.

Вместе мы вытянули лодку на берег. Зак по-прежнему сидел в ней, ничего не говоря. Он раскинул руки, чтобы не упасть, когда мы рывком выдернули лодку из воды.

Почувствовав босыми подошвами гальку, я на секунду закрыла глаза.

Ни взрыва, ни огня. Только темнота под моими веками, которая никогда раньше не казалась такой укромной, такой милосердной.

— И что дальше? — спросил Дудочник.

Я открыла глаза, посмотрела на него и улыбнулась.

— Не знаю.

Глава 33

Многое из того, что случилось в последующие часы и дни, прошло мимо меня. Неумолчный звон в ушах заглушал голоса. Рядом был Дудочник и другие наши солдаты — те, кто последовал за эскадроном Воительницы, когда мы разделились, и те, кого Зои и Саймон прислали из гарнизона в Хепберне. В Расщепленной бухте боя не произошло — или же он успел окончиться к тому времени, как Дудочник повел нас с Заком в башню. Корабль Воительницы взорвался и утонул на глазах у ее солдат. Лишенные командования, обезоруженные и немногочисленные, при нашем приближении они выстроились перед башней в шеренгу. Некоторые отдали Заку честь.

Но он как будто их не видел.

В последующие дни и недели поведение Зака не изменилось. Он не пострадал от взрыва — мы оба физически остались целы, не считая пары порезов и синяков да непрекращающегося звона в моих ушах, который я слышала и спустя много дней, если было тихо. Но что-то в Заке сломалось. Оставалось догадываться, лишил ли его дара речи взрыв или же моя попытка перечислить всех жертв его преступлений, пока мы гребли к берегу. В любом случае разницы никакой. По дороге в Нью-Хобарт Зак ехал молча, устало положив закованные руки на луку седла.

В городе мы продолжили держать его под охраной в кандалах, но стеречь было незачем. Зак ел, спал и даже делал, что скажут — порой Эльза приносила ему кое-какую простую работу с кухни, и он, сидя на кровати, лущил горох или чистил картошку. Ему не позволялось выходить из комнаты. Не то чтобы мы боялись его побега. Дело было в Паломе: достаточно и того, что она знает о его присутствии в здании, пусть ей хотя бы не придется с ним встречаться.

        * *

По дороге в Нью-Хобарт я тоже в основном помалкивала. До сих пор я пыталась смотреть вперед и видеть будущее. Теперь у меня появилась возможность оглянуться назад и подумать обо всем, что мы спасли, а что спасти не сумели. Я подводила итог, перебирая пепел, оставленный в моей голове бесконечными видениями о взрыве, и осмысливая новые видения, приходившие по ночам. То была тяжелая работа, и порой в тихие недели, последовавшие за окончательным взрывом, я чувствовала себя гораздо более уставшей, чем когда убегала и сражалась.