Корабль в вечность (ЛП)

В конторе мытарей разместиться было бы удобнее, но никому из нас не хотелось находиться там, вблизи Инспектора. Из головы не шли его слова: «Я никогда не считал и не считаю это справедливым. Это горькая необходимость». Что произойдет, когда возникнет необходимость уничтожить Зака? Поколеблется ли Инспектор хоть мгновение, прежде чем меня убить?

К моей радости, остальные перебрались в гостиную, оставив меня на кухне наедине с Эльзой. Когда я попыталась рассказать обо всем случившемся, в отличие от Инспектора, Салли и Саймона она меня не перебивала. Просто хлопотала вокруг, нарезая морковь да помешивая варево в котле над огнем. И не подгоняла меня взглядом, если я запиналась, подбирая точные слова. Я вела рассказ в обратном порядке, начав с Паломы, Далекого края и прекращении «эпидемии близнецовости». Когда речь дошла до более раннего этапа путешествия и до Ковчега, слова стали даваться еще труднее. Водянистый суп доварился, но Эльза меня не торопила, просто сняла котел с огня и поставила на стол. Потом села, ожидая продолжения. Тишина накрыла меня, словно вода в темных коридорах Ковчега.

Я рассказала, как обнаружила там Кипа в двойной тюрьме разбитого тела и резервуара. Рассказала, как затопила Ковчег, чуть не убив себя, Зака и Дудочника и навеки похоронив Кипа с Исповедницей.

Эльза ничего не говорила, пока разливала суп по мискам, но прежде чем позвать остальных к столу, стиснула мою руку.

— Ты нашла Кипа, — вздохнула она.

Я кивнула. Другому показалось бы нелепым, что я благодарила судьбу за те минуты на лестнице в Ковчеге, когда обнимала мертвое тело Кипа. Но Эльза, которой убийцы из Синедриона так и не вернули тело мужа, могла меня понять.

        * ΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩ *

Позже на кухню пришли Салли и Ксандер. В наше отсутствие они переехали в приют и заняли комнату, соседнюю со спальней Эльзы, где жила Нина, пока ее не убил Синедрион.

Севший у огня Ксандер по-прежнему хранил молчание. В его волосах запутались листья, штанины спереди потемнели от грязи.

— Где он был после обеда? — спросила я Салли.

— У целовального дуба, — ответила она.

Странно. От дуба-великана с тайным дуплом, где Эльза с мужем уединялись в молодости, в сожженном лесу остался только огромный полый остов. Именно там нашлись документы, из-за которых мужа Эльзы пытали и убили — бумаги, направившие нас в Ковчег.

— Однажды, когда мы ставили силки, он просто пошел прямиком туда, словно знал, что ищет, — сказала Салли. — Без единого слова залез в дупло и остался там на несколько часов. С тех пор ходит к дубу почти каждый день. — Она пожала плечами. — Ксандера это успокаивает. Я его сопровождаю, если ноги не сильно болят, а если сама не могу, то отправляю с ним солдата.

Из всех мест в окрестностях Нью-Хобарта целовальный дуб был сильнее всего связан с Ковчегом и взрывным механизмом. Интересно, почему Ксандер повадился каждый день совершать паломничество к дубу? Неужели ему не хватало языков пламени в голове?

Застывший на низком стульчике у очага, Ксандер явно не собирался отвечать на мои вопросы. Салли устроилась рядом с ним в кресле Эльзы у окна во двор. Попытайся занять это кресло кто-то другой, Эльза согнала бы захватчика ручкой метлы, но за недели нашего отсутствия они с Салли вроде как подружились. Разница в возрасте между ними составляла лет тридцать, и сложно представить более разные судьбы. Эльза провела свою жизнь, заботясь о детях в приюте и стойко снося все невзгоды, а Салли была пионером Сопротивления, лазутчицей и убийцей. Но я видела, как Эльза набила трубку и не глядя передала ее Салли, а Салли без слов приняла, я видела, как уютно им было молчать вдвоем.

Эльза наклонилась, чтобы подложить подушку под прислоненную к стене голову Ксандера. Снова и снова она вытирала стекающую из его рта слюну. Теперь, когда приют опустел, когда все дети умерли, Эльза постоянно искала, чем бы себя занять, и, наверное, была рада присутствию Ксандера.

Хотелось бы мне сказать то же самое и о себе, но в одной комнате с Ксандером мои ноздри наполнялись запахом дыма. Теперь он видел взрыв и огонь все время. Я думала, что понимаю, почему он каждый день ходит к целовальному дубу. Огонь так долго его призывал, что не осталось иного выбора, кроме как откликнуться.

Эльза смешивала травы, чтобы помочь Ксандеру уснуть и проспать всю ночь. Она показала мне, как это делается, и я истолкла сушеную валериану — движения пестиком в ступке успокаивали.

Чтобы добавить в смесь макового отвара, Эльза поднесла стеклянную бутылочку к окну и, прищурившись, тщательно отмерила верную дозу.

— С маком нужно осторожно, — пояснила она. — Четыре капли, не больше.

— Две ложки этого зелья, — подала голос Салли, — со щепоткой белены надежно вырубят любого человека. А если плеснуть малость побольше, можно и убить.

В ее устах это звучало не предупреждением, а советом.

— Заткнись и помогай, — велела Эльза, обходя Салли с бутылочкой в руках. — Никто в этом доме убийствами не занимается.