Корабль в вечность

Я замерла. Ноги все еще были согнуты, тело готово к прыжку. Песок под ступнями сыпался с утеса, я чувствовала его движение и притяжение скал далеко внизу. 

Глава 31

— Ты сказал, что взрыв невозможно остановить, — прошептала я.

Потом чуточку отодвинулась от края утеса. Даже не на шаг — всего на ладонь. Но этого хватило, чтобы Зак прерывисто выдохнул.

— Говори же или умри, — велела я.

Он по-прежнему дышал шумно и часто.

— Ты сказал, что если тебя убить, остановить взрыв не получится, — настаивала я. — Значит, у тебя все-таки есть способ его остановить?

Зак продолжал молчать.

— Что еще дала тебе Исповедница?

Так и знала, что нити тянутся к ней. Готовясь к прыжку, я думала о Кипе. И догадывалась, что Зак перед лицом смерти думал об Исповеднице. Мы четверо до сих пор каким-то образом связаны.

— Существует два кода, а не один, — наконец произнес Зак, все еще стреляя глазами за край утеса. — Пусковой код приводит бомбу в действие, его-то я и ввел, чтобы вернуть себе место в Синедрионе.

— Но этим дело не заканчивается, — кивнула я.

Он заколебался, но все же неохотно признался:

— Исповедница также дала мне код отмены.

— Что это значит?! — заорала я.

— Это мера предосторожности на случай, если бомбы попадут в руки врага. Код отмены уже существовал, когда мы нашли ракеты в Ковчеге. Исповедница его расшифровала. А потом настроила новый и сообщила только мне. Воительница о коде отмены и не подозревает. Он удаленно отменяет активацию боеголовки и приводит в действие вспомогательный заряд.

— Прекрати говорить как машина в Ковчеге! — крикнула я. — Скажи так, чтобы я поняла.

— Код отмены останавливает большую бомбу. И запускает вспомогательную под той же оболочкой. Получается не настоящий ядерный взрыв, а гораздо меньший, но достаточный, чтобы повредить боеголовки и вывести из строя систему запуска ракет, которые их несут.

— Значит, Исповедница дала тебе выбор, — сказала я. — А не только возможность воспользоваться бомбами. Она поделилась с тобой способом и запустить взрыв, и остановить его.

Зак покачал головой.

— Она понимала, чего я хотел. Как никто другой понимала, что мы не можем рисковать, оставляя Далекому краю шанс выжить.

— И все равно она дала тебе выбор, — повторила я. — Наверное, знала тебя лучше, чем ты сам себя знаешь.

— Так вот что ты всегда думала, а? Что знаешь меня лучше, чем я сам себя знаю? — Зак сплюнул.

Слюна упала на песок у моей ступни.

— Да, я знаю тебя, — кивнула я.

Казалось бы, такая мелочь — скромное утверждение. «Я знаю тебя». Три слова против черного корабля в бухте внизу и смертоносной машины в его чреве.

— Меня ты совсем не знаешь! — заорал Зак. — У тебя в голове какое-то свое представление обо мне, и ты хочешь меня в него втиснуть. Всегда так было. Ты хотела, чтобы я не разлучался с тобой. Жил убогой жизнью. Будь твоя воля, я никогда не попал бы в Синедрион, не получил бы шанс реализовать свои амбиции.

— Будь моя воля, ты никого не убил бы. Не утопил бы детей в резервуарах, и не привел бы в действие бомбу, которая уничтожит десятки, сотни тысяч людей.

— Тебе было видение, что я остановлюсь? — спросил он. — В этом все дело? Ты видела, что я передумаю?

В ту секунду я поняла, что в ответ Зак хочет услышать «да». Хочет, чтобы я кивнула и подтвердила, что видения показали мне, как он меняет свой выбор.

В Ковчеге, когда вокруг поднималась черная вода и я думала, что сдамся, мое тело пробудило надежду и упрямо сражалось за выживание. И с тех пор на протяжении многих месяцев эта надежда во мне теплилась. Я не слишком хорошо знала Зака, каким он стал сейчас. Но напряжение в его голосе было мне знакомо: он хотел услышать, что ему суждено измениться. Сам в это не верил, но надеялся, что такое возможно.

Но я не собиралась ему врать.

— Нет, — покачала я головой. — В моих видениях происходит взрыв. Далекий край горит. Ксандер тоже это видел. Нам обоим являлись видения о взрыве, который устроил ты.

Глаза Зака блеснули — то ли победно, то ли разочарованно.

— Значит, так тому и быть, — пожал плечами он.

— Нет, не значит, — я снова покачала головой. — Удивительно, но я только сейчас поняла, что дело не в видениях. Они лишь морочат и отвлекают. Вот я провидица. Ксандер и Лючия тоже заглядывали в будущее. А видения Исповедницы были не слабее моих, если не сильнее. Но сами по себе ничьи видения реальность не меняли и не изменят. В реальности от них ничего не зависит. Единственная служба, которую сослужил мне мой проклятый дар, это позволил надолго оттянуть разлучение с тобой. Те драгоценные тринадцать лет бок о бок с тобой научили меня по-особенному смотреть на мир.

— Самые хреновые годы в моей жизни, — проворчал Зак.

— Пусть так, — согласилась я. — Но я тебя знаю. Не из-за видений, а потому что была рядом все эти годы. Я ненавижу тебя сильнее, чем считала возможным ненавидеть другого человека. Но я тебя знаю. Знаю, как ты сделался таким, каков ты теперь. И еще знаю, что ты способен стать другим.