Корабль в вечность

Зои подошла к нему вплотную. У нее в руке был один из метательных ножей, и она поднесла его к щеке Зака. Лезвие едва коснулось кожи и медленно двинулось вниз по лицу, почти нежно, словно лаская. Зак замер в неподвижности. Я наблюдала за тем, как клинок скользнул вдоль линии скулы, прошелся по щетине на подбородке. Дыхание Зака было громким, губы плотно сжаты. Наконец острие застыло под челюстью. Зои держала нож очень ровно, под идеальным углом для удара внутрь и вверх. Я видела тело Салли с раной именно в этом месте. Она отлично обучила Зои.

— Если ты хоть как-то попытаешься нам помешать или причинить этим беднягам еще больше вреда… Если даже чихнешь без моего разрешения, я тебя на куски порежу. — Клинок снова шевельнулся, погладил Зака по щеке и замер под его правым глазом. Зои отняла нож от кожи и поднесла на сантиметр к зрачку. Зак пытался не жмуриться, прямо глядя на острие, но его веко дергалось, инстинктивно стремясь закрыться. — Я начну с глаз, — продолжила Зои, — как следует обработаю и оставлю тебя тут. Пусть Воительница тоже потешится, когда нагрянет. И мне плевать, как это скажется на Касс.

Без сомненья, Зои говорила правду.

Я потянулась к уху Зака и прошептала:

— Если что-нибудь выкинешь, я тебя сама зарежу.

Зои убрала нож от его лица, и Зак испустил долгий выдох.

— Начинай, — велела ему Зои, вздернув за шиворот. — Делай все, что нужно, чтобы безопасно их извлечь. Шевелись.

— Нельзя торопиться, — ответил Зак, стряхивая с себя ее руку. — И так риск очень велик. — Встав одной ногой на ступеньку, он повернулся к Зои. — Понадобится не меньше десяти минут, чтобы выровнять давление. Пусть ваши люди подготовятся к тому, чтобы быстро осушить баки, как только я прикажу.

Зои явно возмутилась, услышав о «приказах» от Зака, но обернулась к Криспину, ожидавшему у двери, и кивнула.

Я последовала за братом по короткой лестнице, за мной, вплотную — Зои и Палома. Зои держала нож даже во время подъема и глаз с Зака не сводила, пока тот устраивался у центральной панели с множеством кнопок и ручек настройки. Света было достаточно, и я прочла некоторые надписи: «H2S», «УСТАНОВКА УРОВНЕЙ O2», «НАЧАТЬ ИСКУССТВЕННУЮ ГИПОКСИЮ». Эти слова ничего для меня не значили. Как и в Ковчеге, буквы казались мне элементами бессмысленного узора, выгравированного на металле.

Но Зак понимал те надписи достаточно хорошо. Он уверенно поворачивал ручки, нажимал кнопки и заглядывал в маленькие прозрачными окошки, за которыми вспыхивали и мерцали разноцветные огоньки.

Снаружи раздались крики. С полсотни солдат вбежали в зал и по приказу Криспина заняли позиции перед всеми баками. Я видела, как замедлялись их шаги, как их передергивало от увиденного — некоторые вообще застывали, и шедшим следом пришлось их подтолкнуть. Перед битвой Зои предупредила, что в убежище нас ожидает настоящий ужас, но никакие слова не могли подготовить к подобному. Все, о чем твердило табу, страшное зло, исходящее от машин, явило себя в этом темном помещении. Солдаты глазели на провода, трубы, резервуары, некоторые инстинктивно обнажили мечи, будто машины могли ожить и напасть.

Зак не обращал на них внимания, даже когда затопали мимо нас по мосткам, чтобы получить доступ к бакам с верхнего уровня. Солдаты шли, сутулясь и вздрагивая, избегая свисающих проводов.

Я попыталась сосредоточиться на затопленных людях, чтобы уловить, действуют ли старания Зака, и готовясь в случае перемен к худшему поднять тревогу. В резервуаре, расположенном прямо подо мной, поверху плавал парень, словно подвешенный в жидкости: голова откинута назад, руки широко разведены, длинные светлые волосы собрались у поверхности. Насколько я могла рассмотреть сквозь толстую стеклянную крышку и слой жидкости, он был младше меня.

Текли минуты, Зак все так же трудился над панелью управления. Я гадала, не показалось ли мне, что лицо парня немного порозовело, и тут его правая рука без кисти чуть дернулась.

— Ладно, — сказал Зак. Он положил обе ладони на панель и выдохнул, подняв взгляд. — Давай.

Солдаты на мостках открыли крышки; их лица перекосило от выплеснувшейся волны запаха. Одновременно солдаты внизу нажали на рычаги, указанные Криспином. По всему помещению пронесся скрежещущий звук, жидкость стала вытекать, заставляя двигаться тела в баках. Уровень жидкости понижался, тела наваливались друг на друга, и солдатам пришлось быстро спуститься внутрь баков, чтобы предотвратить давку на самом дне.

Я видела, как достали из бака парня-блондина. Он уже шевелился. Его уложили на спину на мостик, вынув трубку изо рта. Его длинные волосы свесились сквозь металлическую решетку. За время заточения плоть стала такой же светлой, как у Паломы, и настолько мягкой, что, когда парень поднял руку к лицу, ребра решетки уже глубоко отпечатались на ней и почти порвали кожу.

Он закашлялся, его живот втягивало под ребра при каждом спазме. Я положила ладонь ему под голову, чтобы не билась о мостик во время приступа. Теперь его глаза были открыты, и он произнес единственное слово:

— Кто?