Корабль в вечность

Я встала, но Дудочник снова дернул меня в укрытие, и как раз вовремя — над моей головой просвистела стрела. Посмотрев в щель между поилкой и землей, я увидела мешанину тел и клинков там, где бойцы Инспектора все еще удерживали ворота. Южнее, с другой стороны горящей башни, несколько солдат Синедриона рвались в пролом. Наши защитники преграждали им путь и сражались не на жизнь, а на смерть, но кое-кто из солдат Воительницы уже проник за стену, а лучники их прикрывали. Над моей головой просвистела еще одна стрела, две следующие попали в поилку. Та была почти пуста и от ударов стрел громко зазвенела, как кимвалы. Звон повторился еще дважды, а потом стрелять перестали. Дудочник попытался выглянуть сбоку, но тут же дернулся назад, когда в нашу сторону вновь посыпался дождь стрел, взметая фонтанчики пыли и камешков.

Казалось, мы просидели за поилкой довольно долго. Я могла думать только о Заке, о чьих-то пальцах, сжимающих мою шею. Его шею. Как солдаты Синедриона успели добраться до приюта за такой короткий срок? Что Воительница сотворит с Заком — и со мной, — если его захватит?

— Тяни, — крикнул мне в ухо Дудочник.

Он просунул руку под основание поилки и принялся ее тащить в сторону переулка. Оставаясь под прикрытием, мы медленно преодолевали пятьдесят метров до поворота. Даже вдвоем мы еле тянули громоздкую поилку, вода на дне плескалась с каждым рывком. Лучники заметили наше продвижение; одна стрела отскочила от поилки, хлопнув по моим пальцам, сжимающим край.

Мы почти добрались до переулка, когда стрельба прекратилась. Какой-то мужчина закричал. Потом послышался голос Зои и вновь лязг мечей.

Я не стала оглядываться. Мы с Дудочником вскочили и побежали в переулок, а затем на холм к приюту, оставляя шум битвы позади.

Входная дверь стояла нараспашку. Инспектор оставил караульного, но снаружи мы его не увидели. Стражник растянулся в коридоре. Его туника почернела от крови, немигающие глаза таращились в потолок.

Мы пробежали по коридору, минуя пустые тихие комнаты. Дверь в столовую была открыта. Внутри прикованная к стене цепь тянулась к раскрытым кандалам Зака, которые валялись на его кровати с ключом в замке.

Виолетта лежала на спине под окном. Под ее головой растеклась лужа крови. Челюсть выглядела сломанной или вывихнутой, отчего искривленный рот навеки застыл в безмолвном крике. На шее проступили темно-фиолетовые, почти черные синяки. Поняв, что вижу следы пальцев Зака, я невольно посмотрела на собственные руки.

Я присела, чтобы поднять металлическую трубу, лежавшую в метре от тела Виолетты. На белой краске с одного конца запеклась ее кровь. На меня нахлынула уверенность, тяжелая, как эта труба в руках. Перекладина изножья детской кроватки. На каждом конце зияли дыры от шурупов, которыми перекладину привинчивали к каркасу. Я вспомнила вечно обломанные ногти Зака. Вспомнила, как подолгу он оставался один в нашей комнате, на своей кровати. И задалась вопросом, сколько же часов у него ушло, чтобы отвинтить шурупы голыми руками, и как долго он держал трубу наготове, выжидая подходящей возможности.

После внезапного удара по голове Виолетта еще отбивалась. Зеркало на стене разбилось, два стула валялись перевернутыми. Даже когда Зак загнал ее в угол и принялся душить, она боролась — я сама чувствовала хватку ее слабеющих пальцев на его шее и на моей.

Но Зак победил. Пояс Виолетты был перекручен в том месте, откуда Зак сорвал меч и ключи. Нож в наколеннике тоже пропал.

Вспомнились слова Зака, сказанные перед тем, как я ушла. В ту минуту я едва его не пожалела, потому что знала: страх в его глазах настоящий. Да, Зак действительно боялся, но не того, что его захватят при нападении на город. Мой брат боялся событий, которые сам спланировал.

— Он глупее, чем я думал, — сказал Дудочник. — Воительница убьет его при первой же возможности.

— Нет, если у него есть что-то ценное на обмен, — возразила я.

Не договорив, я рванула к двери так быстро, что перевернула последний стул. Мы побежали вместе.

В комнате Зои и Паломы следов борьбы не обнаружилось. Зак был вооружен и, должно быть, застал Эша врасплох. Вся обстановка осталась на месте. Тело Эша лежало возле стула у двери. На шее охранника зияла единственная рана. Я понадеялась, что это была быстрая смерть.

А Палома исчезла.

Пока мы неслись в ее комнату, я воображала худшее: тело Паломы с перерезанным горлом на полу. Или повешенное, как было с Леонардом. За несколько шагов по двору в голове промелькнула сотня разных возможных смертей. Поэтому, не найдя Палому в комнате, я с облегчением выдохнула — по крайней мере ее тело не лежало рядом с трупом Эша.

Из главного здания послышался дробный топот. Распахнулась дверь во двор, и показалась бегущая Зои.

Увидев мертвого Эша, она испустила крик, какого раньше я никогда от нее не слышала. Это был скорбный вой животного.

Неподалеку от Эша на полу валялась капсула с ядом, которую Паломе дала Салли. Кожаный шнурок лопнул, и капсула от него откатилась.