Кораблекрушение «Джонатана»

И, так как Паттерсон не мог вымолвить ни слова, невидимый собеседник продолжал:

— Я — Сердей.

Ирландец вздохнул с облегчением: Сердей — свой парень, хотя его появление было совершенно непонятным.

— Сердей? — переспросил он недоверчиво.

— Да… Тише… Говори шепотом… Ты один?… Никого нет поблизости?

Паттерсон, всматриваясь в темноту, ответил:

— Никого.

— Не шевелись! — приказал Сердей.— Стой так, чтобы тебя было видно. Я подползу ближе, но ты не поворачивайся в мою сторону.

Зашуршала трава.

— Вот и я,— сказал он, не подымаясь с земли.

Несмотря на запрещение, Паттерсон рискнул повернуть голову и увидел, что Сердей мокрый с головы до ног.

— Откуда ты взялся? — спросил ирландец.

— С реки… Я с патагонцами.

— С патагонцами?! — изумленно воскликнул он.

— Да. Полтора года назад, когда я покинул остров Осте, огнеземельцы переправили меня через пролив Бигл. Я хотел пробраться в Пунта-Аренас, а оттуда в Аргентину или еще куда-нибудь дальше. Но туземцы захватили меня в пути.

— И что же ты у них делаешь?

— Я их раб.

— Раб! — повторил Паттерсон.— Но ты ведь на свободе?

— Посмотри,— коротко ответил бывший повар.

Ирландец внимательно оглядел его и заметил веревку, привязанную к поясу. Но когда тот пошевелил ею, оказалось, что это тонкая железная цепь.

— Вот моя свобода,— продолжал Сердей,— не говоря уже о том, что в десяти шагах отсюда сидят по горло в воде два краснокожих, которые стерегут меня. Если даже я разорву эту цепь, они сразу же бросятся за мной.

Паттерсона так затрясло от страха, что Сердей заметил это.

— Что с тобой? — спросил он.

— Патагонцы!… — пролепетал перепуганный насмерть ирландец.

— Не бойся, они ничего тебе не сделают, ты им нужен. Я сказал, что рассчитываю на тебя, и они послали меня для переговоров.

— Что им надо? — еле слышно спросил Паттерсон.

Сердей помолчал, не решаясь сразу ответить.

— Чтобы ты пропустил их в город.

— Я?! — возмутился тот.

— Да, ты. Так надо. Послушай, ведь для меня это вопрос жизни или смерти. Когда я попал в плен к индейцам, то стал их рабом, как тебе уже известно. Они всячески мучили меня. Однажды я проговорился, что из Либерии. Патагонцы решили воспользоваться мною, чтобы овладеть городом, о котором много слышали, и обещали освободить, если я помогу им. Ну, ты сам понимаешь, что…

— Тихо! — прервал его Паттерсон.

К ним приближался соседний часовой, решивший поразмяться. Дойдя до границы своего участка, он остановился неподалеку от них и сказал:

— Что-то похолодало к вечеру.

— Д-да… — глухо обронил ирландец.

— Доброй ночи, сосед!

— Доброй ночи.

Часовой сделал полный оборот и исчез во мраке. Сердей продолжал:

— …Ну, ты сам понимаешь, что я, конечно, обещал. Тогда они предприняли этот поход, взяли меня с собой и стерегут днем и ночью. Теперь индейцы требуют, чтобы я выполнил обещанное. Сначала они рассчитывали без труда проникнуть в город, а оказалось, что у них погибло много людей и более сотни захвачено в плен. Это их бесит… Сегодня вечером я сказал, что попробую установить связь с товарищем, который поможет мне. Я узнал тебя издали… Если окажется, что я их обманул,— мне крышка…

Пока Сердей посвящал Паттерсона и свои злоключения, тот размышлял. Конечно, приятно было бы видеть Либерию разоренной, а всех жителей, особенно губернатора, убитыми или изгнанными. Но эта затея казалась слишком рискованной… Осторожный ирландец предпочитал безопасность.

— Чем же я могу помочь тебе? — холодно спросил он.

— Пропустить нас,— ответил Сердей.

— Для этого я вам не нужен,— возразил Паттерсон,— ведь ты же добрался сюда без моей помощи.

— Один человек может проскользнуть незаметно,— ответил тот,— совсем другое дело пятьсот человек.

— Пятьсот!

— Черт возьми! Не думаешь ли ты, что я обращаюсь к тебе за помощью, чтобы совершить приятную прогулку по городу? Для меня Либерия так же ненавистна, как и патагонцы… Кстати…

— Молчи! — вдруг приказал Паттерсон.

Послышались шаги, и вскоре из темноты вынырнули три человека. Один из них подошел к Паттерсону и, приоткрыв фонарь, спрятанный под плащом, осветил на мгновение лицо часового.

— Что нового? — спросил пришедший; это был не кто иной, как Хартлпул.

— Ничего.

— Все спокойно?

— Да.

Проверяющие пошли дальше.

— Так что ты хотел сказать? — спросил Паттерсон после их ухода.

— Я хотел узнать, что стало с остальными.

— С кем?

— С Дориком?

— Умер.

— А Фред Мур?

— Умер.

— Уильям Мур?

— Умер.

— Черт побери! А Кеннеди?

— Жив и здоров.

— Да не может быть? Значит, ему удалось замести следы?

— По-видимому.

— И он вне подозрений?

— Похоже на то. Он все время на свободе.

— А где он теперь?

— Стоит где-нибудь на посту… Точно не скажу.

— Ты не мог бы узнать?

— Нет. Нельзя уходить с поста. А впрочем, зачем тебе Кеннеди?

— Поговорю с ним, поскольку тебя мое предложение не устраивает.

— А ты полагал, что я пойду на это? — запротестовал Паттерсон.— Думаешь, я буду помогать патагонцам, чтобы всех нас перерезали?

— Не бойся,— возразил Сердей,— они не тронут своих друзей. Наоборот, выделят нам долю после захвата города. Так мне обещали.

— Хм,— недоверчиво произнес Паттерсон.