Корабли на суше не живут

И я завидую читателю, который держит в руках этот том. Завидую возможности встретиться впервые — если он, конечно, не читал их до сих пор — с историями, ожидающими его на якоре, дрейфующими, плывущими по течению или в открытом море: тут и влюбленный в поисках забвения, и морской триллер, и капитанша-пиратка, и Огненная земля, и чилийская Патагония, и беспокойная охота к перемене мест, и кораблекрушение, и Рио-де-ла-Плата, и пропавший «купец», и корабль-призрак, и битва с морем, и канун дня «Д», и тревожная встреча, и подводная лодка, и порт, и таинственная незнакомка, и фор-марсовый матрос, и филозофически-юмористический диалог между капитаном и офицером на тонущем корабле… Море и моряки, похождения, приключения, размышления, жизнь и смерть в декорациях, в которых человечество плавает и о которых пишет с тех пор, как себя помнит. Потрясающий способ попасть внутрь огромной, необъятной географии морской литературы. Так что, если позволите, мой вам скромный совет: устройтесь поудобнее — раскиньтесь в кресле, на песчаном пляже, на лавочке у моря, на палубе корабля, в порту, на берегу реки, в автобусе, где ничто и никто не сможет оторвать вас от книги и от мечты. Поднимайтесь на борт, читайте и плывите, если вам так нравится. Как говаривали в старину корсары: желаю вам ветра в корму и добычи в трюм.

Гудари [64] из Картахены

Я с детства коллекционирую истории о морских битвах, с тех еще пор, когда отец и дед рассказывали мне о Саламине, Акциуме, Лепанто и Трафальгаре, в кино давали «Под нами враг», «Под десятью флагами», «Потопить “Бисмарк”», «Битву у Ла-Платы» и «Морскую погоню» [65] — сам Джон Уэйн в роли немецкого моряка, — а в книгах я читал о последней битве «Эмдена» с крейсером «Сидней» у Кокосовых островов. Что касается Гражданской войны в Испании, тут у меня два любимых эпизода: гибель «Балеареса» и сражение у мыса Мачичако. Я держу в памяти все подробности. Каждый маневр, каждый орудийный залп. Иной раз за столом в «Каса Лусио» мы обмениваемся историями с Хавьером Мариасом или моим добрым другом, писателем, журналистом, фехтовальщиком и просто прекрасным человеком Хасинто Антоном — они тоже большие охотники до таких сюжетов, хотя предпочитают держаться суши: Балаклава, Роркc-Дрифт, Сталинград, Монтекассино. В таком роде.

Сражение у мыса Мачичако — моя любимая морская испанская история двадцатого века. Я знаю, что кое-кто сейчас напрягся от слова «испанская» — еще бы, я замахнулся на самый известный подвиг баскского вспомогательного флота в Гражданской войне! — но я потом все объясню. Этот героический и трагичный эпизод произошел 5 марта 1937 года у Бермео, когда крейсер «Канариас» столкнулся с маленьким конвоем, состоящим из перевооруженного «купца» «Гальдамеса» и сопровождавших его четырех бывших рыбацких шхун. Похоже на начало анекдота: встретился как-то «Канариас» — самый мощный корабль националистов — с рыбаками, четырьмя тресколовными траулерами, вооруженными чем бог послал. Немедленно подбил один из них, «Гипускоа», — тот загорелся, но сумел укрыться в Бермео, — потом еще два, а потом решил поохотиться на «купца», но этот остановил двигатели и вроде как сдался. И тогда крейсер решил заняться «Наваррой».

Теперь представьте себе: тяжелый крейсер, водоизмещение 13 тысяч тонн, четыре двойные орудийные башни 203 мм, стреляющие 113-килограммовыми снарядами и поражающие цель в 29 километрах, а против него — «тресколов», бывший «Грозовой», призванный баскским правительством под республиканские флаги, — водоизмещение 1200 тонн, одно орудие 101,6 мм на носу и такое же — на корме. Капитан «Наварры» с новенькими погонами лейтенанта флота всю свою профессиональную жизнь водил суда рыболовецкой фирмы PYSBE, но когда разразилась вся эта гражданская заварушка, захотел попытать удачи со своим кораблем. И, обнаружив себя один на один с «Канариасом», лупившим по нему с 7 тысяч метров из всех орудий, решил не сдаваться. Если выбирать между пленом и расстрелом, сказал он, собрав офицеров на мостике, я предпочитаю пойти ко дну вместе с кораблем. Его поддержали. И приняли бой.