Корабли-призраки. Подвиг и трагедия арктических конвоев Второй мировой

Никто в СССР, однако, не был в полной безопасности. В 1936 году Сталин запустил серию чисток, которые, по его словам, были необходимы для борьбы с заговором против советской власти, назревавшим внутри системы. Сотрудники НКВД казнили или отправили за решетку более миллиона человек, от старых большевиков и товарищей Сталина до чиновников советского правительства и офицеров Вооруженных сил. От них пытками добивались ложных признаний, вслед за чем устраивались показательные суды, где беспомощные подсудимые сознавались в немыслимых преступлениях, которых не совершали, и оговаривали таких же невинных людей. Даже слепо преданные государству граждане жили в страхе, опасаясь услышать стук в дверь. Чистки получили название «Большой террор». Но еще больший террор надвигался на Запад.

Сталин быстро понял, какую угрозу нацизм представляет для СССР. Гитлер называл большевизм детищем евреев, которых он ненавидел, и заявлял, что Германия нуждается в Lebensraum – жизненном пространстве, где «высшая раса» нацистов сможет размножаться и процветать. Несомненно, он имел в виду советские территории. Сталин был намерен предотвратить войну с нацистской Германией или хотя бы отсрочить ее. При этом чистки Большого террора унесли жизни более чем 48 000 советских офицеров, что заметно сказалось на состоянии Красной армии и флота.

Первым делом Сталин рассмотрел возможность создания союза с Великобританией и Францией. В апреле 1939 года он предложил трем державам заключить соглашение о защите любого независимого государства, расположенного на территории от Балтийского до Средиземного моря. Однако лидеры британского и французского правительств не желали иметь дела со Сталиным. Две страны, над которыми нависла самая серьезная угроза, Польша и Румыния, отказались впустить советские войска на свою территорию даже в целях защиты от нацизма. Поляки и румыны «не знали, чего бояться больше – немецкой агрессии или русского спасения», – иронично отмечал Черчилль. Великобритания и Франция не дали однозначного ответа на предложение Сталина. В результате Сталин решил заключить пакт с Гитлером.

Он не думал, что соглашение с Германией помешает Гитлеру в конце концов напасть на СССР, но считал, что сможет выиграть время, чтобы Красная армия успела подготовиться к войне. Сталин полагал, что в период действия пакта Германия и западные демократии могут разорвать друг друга на части, что в итоге сделает СССР сильнее любой из этих стран.

Гитлер, в свою очередь, жаждал соглашения со Сталиным. Оккупировав в 1939 году Чехословакию, фюрер хотел начать вторжение в Польшу. Он понимал, что такой шаг может привести к войне с Великобританией и Францией, и был к ней готов. Однако, если бы СССР выступил на стороне его противников, немцам пришлось бы воевать на два фронта. В мае 1939 года Гитлер отправил к Сталину нескольких дипломатов, и вскоре договор был составлен. Согласно этому документу, нацистская Германия и СССР официально обязались не нападать друг на друга в течение десяти лет. Но главным был секретный протокол. Сталин согласился не вмешиваться в ситуацию при вторжении Гитлера в Польшу. Гитлер позволил СССР занять восточную треть Польши, а также прибалтийские республики: Латвию, Литву и Эстонию. Сталин также пообещал снабжать Германию зерном, нефтепродуктами, деревом, медью и марганцем для закалки стали[2].

Советско-германский пакт о ненападении был подписан 23 августа 1939 года. В Москве Сталин поднял тост за здоровье Гитлера. В Берлине трезвенник Гитлер позволил себе глоток шампанского и, как свидетельствуют, провозгласил: «Теперь Европа у меня в руках». Во время улыбок и тостов Сталин негромко сказал своему доверенному помощнику Хрущеву: «Я знаю, что затевает Гитлер. Он думает, что обманул меня, но на самом деле это я его обманул». Новость о заключении пакта поразила западных союзников. «Ужасная новость прогремела над миром, подобно взрыву», – написал Черчилль. И все же он полагал, что советско-нацистское партнерство обречено. «Я был по-прежнему уверен в глубокой и, как я полагал, неустранимой враждебности между Россией и Германией, – писал Черчилль, – и цеплялся за надежду, что обстоятельства вынудят СССР перейти на нашу сторону». Свою позицию он подтвердил в радиовыступлении, произнеся слова, которые вошли в историю: «Я не могу предугадать действия России. Это головоломка, завернутая в тайну, которая кроется в загадке. Но, возможно, к ней есть ключ. И ключ этот – национальные интересы России». Впрочем, даже Черчилль не подозревал, как быстро и резко соглашению Гитлера и Сталина придет конец.

Вскоре после подписания пакта Германия вторглась в Польшу. Как Гитлер и ожидал, Великобритания и Франция поспешно объявили Германии войну. Сталин вошел в Восточную Польшу и Прибалтику. Он считал, что последняя послужит буфером, когда Германия все же нападет на СССР.