Корабли-призраки. Подвиг и трагедия арктических конвоев Второй мировой

Он не думал, что соглашение с Германией помешает Гитлеру в конце концов напасть на СССР, но считал, что сможет выиграть время, чтобы Красная армия успела подготовиться к войне. Сталин полагал, что в период действия пакта Германия и западные демократии могут разорвать друг друга на части, что в итоге сделает СССР сильнее любой из этих стран.

Гитлер, в свою очередь, жаждал соглашения со Сталиным. Оккупировав в 1939 году Чехословакию, фюрер хотел начать вторжение в Польшу. Он понимал, что такой шаг может привести к войне с Великобританией и Францией, и был к ней готов. Однако, если бы СССР выступил на стороне его противников, немцам пришлось бы воевать на два фронта. В мае 1939 года Гитлер отправил к Сталину нескольких дипломатов, и вскоре договор был составлен. Согласно этому документу, нацистская Германия и СССР официально обязались не нападать друг на друга в течение десяти лет. Но главным был секретный протокол. Сталин согласился не вмешиваться в ситуацию при вторжении Гитлера в Польшу. Гитлер позволил СССР занять восточную треть Польши, а также прибалтийские республики: Латвию, Литву и Эстонию. Сталин также пообещал снабжать Германию зерном, нефтепродуктами, деревом, медью и марганцем для закалки стали[2].

Советско-германский пакт о ненападении был подписан 23 августа 1939 года. В Москве Сталин поднял тост за здоровье Гитлера. В Берлине трезвенник Гитлер позволил себе глоток шампанского и, как свидетельствуют, провозгласил: «Теперь Европа у меня в руках». Во время улыбок и тостов Сталин негромко сказал своему доверенному помощнику Хрущеву: «Я знаю, что затевает Гитлер. Он думает, что обманул меня, но на самом деле это я его обманул». Новость о заключении пакта поразила западных союзников. «Ужасная новость прогремела над миром, подобно взрыву», – написал Черчилль. И все же он полагал, что советско-нацистское партнерство обречено. «Я был по-прежнему уверен в глубокой и, как я полагал, неустранимой враждебности между Россией и Германией, – писал Черчилль, – и цеплялся за надежду, что обстоятельства вынудят СССР перейти на нашу сторону». Свою позицию он подтвердил в радиовыступлении, произнеся слова, которые вошли в историю: «Я не могу предугадать действия России. Это головоломка, завернутая в тайну, которая кроется в загадке. Но, возможно, к ней есть ключ. И ключ этот – национальные интересы России». Впрочем, даже Черчилль не подозревал, как быстро и резко соглашению Гитлера и Сталина придет конец.

Вскоре после подписания пакта Германия вторглась в Польшу. Как Гитлер и ожидал, Великобритания и Франция поспешно объявили Германии войну. Сталин вошел в Восточную Польшу и Прибалтику. Он считал, что последняя послужит буфером, когда Германия все же нападет на СССР.

В июне 1940 года Сталин испытал потрясение, когда Германия всего за шесть недель завоевала Францию и вытеснила британскую армию с континента через Дюнкерк. Узнавая о поражениях союзников, советский лидер «ругался, как извозчик». Неожиданно армия нацистской Германии оказалась свободна для новых кампаний. К середине июня 1941 года немецкие войска стали сосредоточиваться на советской границе. Сталин не придавал значения предупреждениям о неминуемом вторжении немцев. Он полагал, что Гитлер слишком умен для того, чтобы нападать на СССР всего за несколько месяцев до зимы, ведь для Наполеона в 1812 году это обернулось катастрофой. В последние часы перед вторжением Сталин получил два шанса изменить ситуацию. Сначала молодой немецкий офицер пересек границу и передал советским пограничникам планы вторжения, надеясь их предупредить. Сталин приказал расстрелять его как провокатора. Затем два генерала из близкого окружения Сталина убедили его оповестить войска на границе о возможном нападении. К тому времени, однако, было уже слишком поздно: немецкие диверсанты перерезали линии связи.