Корабли Санди

Опомнившись от удивления, Виктория Александровна приветливо поздоровалась и показала, где повесить фуражку. Мальчики прошли к Санди. Виктория Александровна накрыла на стол и пошла звать ребят пить чай. Она казалась озадаченной. Оба мальчика стояли перед высоким - от пола до потолка - стеллажом. На одних полках книги, на других - модели кораблей. Здесь была тщательно подобранная пятью взрослыми библиотека для мальчика жемчужины мировой литературы. Около окна на низкой и длинной тумбочке стоял аквариум, в котором среди водорослей скользили красные, голубые и золотые рыбки. Обстановка комнаты, в сущности, скромная: узкая металлическая кровать, покрытая клетчатым пледом, современный письменный столик с боковыми полками для учебников. На одной стене огромная карта мира, на другой - два морских пейзажа. Но обилие света делало эту просторную комнату почти роскошной - во всяком случае, она такой показалась Ермаку. Огромное окно выходило на бухту, где стояли на рейде корабли, такие же маленькие отсюда, с четвертого этажа, как и коллекция кораблей на полках.

- Ты это сам все сделал? - с удивлением спросил маленький гость.

- Нет, не всё. Вот это просто из игрушечного магазина. Эти делал я. А бригантину делал дедушка в свой отпуск. Мамин отец. Он живет на Корабельной стороне. С тетей Ксенией. Хочешь, я сделаю тебе такую самую бригантину?

- Не надо...- с сожалением отказался Ермак,- мне ее все равно негде держать.

- Мальчики, пошли завтракать,- улыбаясь, пригласила Виктория Александровна.

- Пошли, выпьем чаю... Ты ведь далеко живешь,- сказал Санди. Он и радовался, и смущался, даже как-то робел, что было совсем непохоже на него.

Ермак спокойно пошел за Санди в столовую.

"Какой он... истощенный,- подумала Виктория Александровна.- И мне кажется, ужасно голоден".

Ока приготовила для мальчиков много вкусного: яблочный пирог, миндальное печенье, пудинг с вареньем, а теперь неожиданно решила начать с борща и котлет с гречневой кашей, благо обед был готов.

Санди, приходя из школы, только завтракал, обедал он поздно, вместе с отцом, и вообще первого не любил. Но теперь стал торопливо есть борщ. Ермак съел все, что ему положили. Ел он спокойно и красиво. Но во взгляде его была какая-то недетская настороженность. А когда в столовую вошла Вера Григорьевна и холодно разрешила налить себе чашку чаю, глаза его приняли совсем напряженное выражение.

"Он нам не доверяет,- подумала Виктория Александровна.- Ко почему? Что он, на всех взрослых так смотрит?"

Когда Ермак переводил взгляд на Санди, темные глаза его сразу теплели, смягчались. На бледном, с резкими чертами лице проступало что-то похожее на умиление. Так взрослые смотрят на милого ребенка. Любуясь. Как будто этот мальчик отдыхал с Санди от чего-то неприятного и тягостного. "Он любит Санди",- поняла Виктория Александровна.

Санди уписывал свои любимые печенья, подкладывал Ермаку и оживленно рассказывал про смешные похождения собаки, которая была у него в детстве. Ермак смеялся, но глаза его не смеялись. В них застыло терпение, ставшее привычкой. Глаза у него серо-зеленые, которые в просторечье почему-то именуют кошачьими, но лучистые и глубокие. Может, это от густых черных ресниц и бровей? А около рта две тонкие морщинки... В четырнадцать-то лет! Что он пережил, этот мальчик? Зайчик, как, по словам Санди, его называли в школе. Под стареньким школьным костюмом была линючая ситцевая рубашка, застиранная и неумело выглаженная.

"А ведь это он сам стирал и гладил себе рубашку к сегодняшнему дню! вдруг поняла Виктория Александровна. Сердце ее сжалось.- Санди говорил, что у него есть и отец и мать. Спросить, кто они такие? Как бы это потоньше сделать... И конечно не при Вере Григорьевне. От нее веет холодом, как от айсберга. Она не одобрила Ермака. Не смогла принять застиранной его сорочки, стоптанных ботинок с порванными шнурками, мальчишеской застенчивости, угловатости, недоверчивого взгляда исподлобья. Больше она в нем ничего не заметила. Вечером за семейным чаем она скажет, что Ермак, без сомнения, из плохой семьи и ни в коем случае нельзя позволить Санди с ним дружить". Виктория Александровна стиснула зубы. За этого мальчика она будет бороться. Она поварила ему сразу и безоговорочно.

После обеда Санди опять хотел увести Ермака к себе, но тот уперся и что-то шепнул ему.

- Мама, Ермак хочет поговорить с тобой насчет той девочки...- сказал Санди.

- Сейчас, только вымою посуду.

- Я помогу вам, ладно? - неожиданно предложил гость. И так же неожиданно Виктория Александровна согласилась.

Мальчики живо перетаскали посуду в кухню, причем Санди разбил тарелку.

- Ты... не надо, я сам! - сказал Ермак.

Он ловко, как жонглер, стал мыть и перебрасывать тарелки.

- Дома я всегда мою,- пояснил он.

- У тебя есть сестренки и братишки? - спросила Виктория Александровна.

- Нет. Один я. Была сестра - умерла. Не уберег я ее... простудил. Теперь бы ей десять лет было.

- Она давно умерла?

- Давно. Ей было четыре годика.

"Не уберег!.. Уму непостижимо. Взял ответственность на себя".