Кораблики, или «Помоги мне в пути…»

Нечего было и думать самим поднять памятник. Мы пошли назад, к сторожке. Оказалось, что там кладбищенская контора. Вполне современная, несмотря на заброшенный вид дома. Даже с аппаратами всех внешних коммуникаций. Двое молодых мужчин вполне интеллигентной (я бы сказал "аспирантской") внешности выслушали меня, затем вместе с нами сходили к отрытому камню. И сказали, что за три дня поставят памятник и приведут могилу в порядок.

В конторе мы оформили соглашение. Эти ребята запросили совсем небольшую сумму, и я заплатил вдвое – натуральными пластиковыми ассигнациями здешнего банка.

Все были довольны друг другом. Правда, Петька не выдержал, упрекнул:

– А чего тут у вас такое захолустье? Не проберешься.

Воспитанные кладбищенские смотрители не обиделись. Объяснили, что смотреть за всем кладбищем здешняя служба не в состоянии. И рады бы, да нет ни сил, ни средств.

– Но когда просят, мы помогаем, восстанавливаем, – сообщил очкастый служитель. – Сейчас, кстати, часто обращаются, просыпается у людей голос крови…

"Голос крови… Голос крови… – толкалось у меня в голове, когда в такси-фаэтоне ехали в гостиницу. – Кто же мы с Петькой друг другу? Двойники? Братья? Люди из разных миров, сведенные вместе каким-то аномальным поворотом межпространственных космических дорог? Или все-таки я и он – одно и то же? Одно целое?.. А мама?.. А этот Старотополь – он чей? Петькин или мой?.."

Петьку же, оказывается, занимали совсем другие мысли, более приземленные. Когда поднялись в номер, он спросил:

– Как ты думаешь, не надуют нас эти парни? А то деньги получили вперед и теперь решат, что можно ничего не делать…

– Через три дня сходим посмотрим…

– А… – Петька растерянно мигнул. – Разве мы будем здесь еще три дня?

– А разве нет?

Он виновато обмяк.

– Что с тобой, Петух?

– Я думал, мы сегодня вечером уедем обратно. Понимаешь… я послезавтра должен петь… Ну, "Песню Джима". Я обещал. В школьном хоре…

– Записался, что ли?

– Ага…

– И ничего не говорил!

Он завздыхал и засопел.

– Ну а если пропустишь это выступление, что страшного? Тебя же отпустили в эту поездку…

Петька молчал. И я чувствовал, что для него эта песня в назначенный день – очень важное дело. Может быть, связь между прошлой и нынешней жизнью. Может быть, способ отчистить эту песню от липкого воспоминания о Полозе. Или что-то еще. Какое-то внутреннее оправдание и утверждение…

Петька прошептал, глядя в пол:

– Ты, наверно, думаешь: "Вот какой… бессовестный. Сам рвался искать мамину могилу, а нашел – бросает…"

– Ну что ты, Петушок. Кто бросает? Ладно, уедем завтра, а потом вернемся. Через неделю. Или в ближайшие каникулы… Правда, у меня тут еще было дело, хотел провернуть поскорее…

– Какое?

– В архив хотел заглянуть, кое в чем разобраться… Ну ладно, потом…

Петька вскинул глаза:

– А почему потом? Ты оставайся, а я поеду. Маленький я, что ли?.. Ну позвони дяде Юджину, он меня встретит. А из поезда я куда денусь?

Это была мысль! Но в первый момент я отогнал ее со страхом. Отпустить Петьку от себя? Жутко подумать. Изведусь я тут от беспокойства…

– Пит, я ведь все равно не смогу быть всегда как пришитый к тебе. Я же… расту…

Он был, конечно, прав. И, почуяв мои колебания, он добавил уже с улыбкой:

– Чего ты боишься-то? Полоза все равно больше нет на свете.

Зря он сейчас вспомнил о Полозе. Но с другой стороны… Сколько можно жить с суеверным страхом? Да и в самом деле, куда Петька денется, будучи под неусыпными очами Карины и Юджина?

А мне очень хотелось задержаться в Старотополе. Не отпускал он меня своими неразрешенными загадками.

Я вынул радиофон, чтобы вызвать Юджина. Оказалось, однако, что радиофонные каналы заблокированы местной службой связи: хочешь разговаривать с заграницей – связывайся через общую электронную сеть, предварительно заплатив.

Я вызвал Юджина через "Агат", стоящий в гостиничном номере. Юджин появился на экране – улыбчивый, небритый, надежный. Я изложил ситуацию. И, конечно, Юджин сказал, что встретит Петьку и будет его "пасти" до моего возвращения.

– Только отправь его не поездом, а на аэробусе. Это всего час дороги…

Петька, узнав про аэробус, возликовал и заволновался: он еще никогда не летал на самолетах. Ни на каких…

Я отвез Петьку в аэропорт и сдал на руки милейшей стюардессе, которая обещала "передать этого чудесного мальчика в Византийске прямо в руки встречающим".

"Чудесный мальчик", в свою очередь, пообещал мне всячески оправдывать это звание в самолете и дома. А на прощанье шепотом попросил:

– Когда все будет готово… там… Ты оставь бумажный кораблик, ладно?

– Конечно, Петушок…

Часа полтора, чтобы протянуть время и приглушить беспокойство, я бродил по Старотополю, все чаще узнавая знакомые дома и закоулки. День по-прежнему стоял сухой, хотя солнце уже пряталось в серой пелене, а от воды несло зябким ветром.