Коракс: Повелитель теней

― Вместе мы выстоим. Разобщенные, все мы однажды погибнем, ― ответил Коракс. ― Может быть, не сразу, но один за другим огни человеческой цивилизации угаснут и наш вид канет в небытие. Мы несем вам возрождение. Я пришел сюда как вестник новой эпохи правления человечества в галактике, но вы опрометчиво отвернулись от нее. Если мы позволим вам отказаться, остальные последуют вашему примеру, и вся наша раса снова утонет во тьме, оставив после себя только загадки и кости, которые озадачат тех, кто придет после нас.

― Он нам зубы заговаривает! ― фыркнул один из лордов.

― У них по–прежнему не хватает сил, чтобы победить нас всех, ― добавил Хорд. ― Поздравляю тебя, примарх ― никому до тебя не удавалось так крепко нас сплотить!

― Мы будем сражаться все вместе! ― согласился Дерет, и его слова вызвали одобрительные возгласы остальных.

― Со мной в эту систему пришли тридцать тысяч Легионес Астартес, ― сообщил Коракс. ― Мой флот перед вами. Шестьдесят тысяч солдат Имперской армии в сутках варп–пути отсюда. И это ― не считая той части флота, что уже стоит здесь.

― Он блефует, ― проговорил морщинистый лорд. ― Если они могут призвать корабль из ниоткуда, то им ничего не стоит обмануть наши сканеры. Это просто разыгранный спектакль.

― Я не блефую, ― Коракс покачал головой. ― Я здесь, потому что Император, мой отец, хочет, чтобы все жители этой системы наслаждались плодами Эпохи Просвещения. Он поклялся, что ни одно человеческое существо не будет плутать в темноте. Вы должны сдаться.

― Мы не станем этого делать, ― ответил Агарт.

― И мы тоже, ― добавил Торерн.

― Мы поддерживаем их решение, ― кивнул Гвант. Свое согласие высказали и остальные. Ни один из лордов не принял предложение Коракса ― все либо промолчали, либо возмущенно отказались.

Примарх помрачнел и вернулся на свой трон.

― Ваше упрямство обязательно помянут в учебниках по истории, ― проговорил он, в упор глядя на владык Тысячи Лун. ― Мы встретимся с вами снова ― но только один раз. И мое лицо будет последним, что вы увидите. Конец передачи, ― он властно махнул рукой и добавил, обращаясь к палубной команде:

― Передайте адмиралу Со—Луну Фенку мое приветствие. Нам нужно встретиться с ним, чтобы обсудить дальнейшую стратегию. Это приведение к Согласию и так уже слишком затянулось.

Адмирал Со—Лун Фенк встал лицом к богато украшенным дверям, которые вели в парадный зал его флагмана. Капитаны его флота в полной парадной форме выстроились рядом. Адмирал уже давно был готов передать командование флотом, но сейчас, когда этот момент наконец–то настал, в его душе разливался трепет.

Его собирался потеснить примарх Гвардии Ворона.

Зал переливался бликами света, отражавшихся от полированных поверхностей стекла, стали, бронзы и золота. Фенк и его капитаны являли собой идеально выверенную линию черно–белых мундиров, кожаные ремни и обувь были начищены до зеркального блеска. Если бы адмирал вытащил свой меч, то одни только блики от полированного лезвия могли бы рассечь чужой глаз не хуже самого клинка. Мраморный пол отражал блеск хрустальных люстр. А сами двери зала являли собой две огромных, угольно–черных плиты, покрытых барельефами, изображавшими мистических чудовищ из легенд родного мира Фенка. Все, кроме золота и бронзы, было черно–белым, но оба цвета находились в равной пропорции, и общая гамма зала была идеально сбалансирована.

Раздался перезвон колоколов карийона, и почетные караульные в парадной форме распахнули двери. Прошагав мимо выстроившихся с двух сторон коридора трубачей, Корвус Коракс вошел в зал. Его сопровождали около тридцати человек старших офицеров и разных смертных служащих. Гвардейцы Ворона тоже были одеты в черное с белым, но черного было больше, и когда они вошли, то идеальный баланс нарушился, тщательно выверенная гармония формы и цвета исчезла.

Взглянув в лицо Кораксу, Фенк с трудом удержался от того, чтобы не вздрогнуть. От примарха словно расходилась сокрушительная волна харизмы. Он был теневым охотником, и поговаривали, что его невозможно увидеть до того, как он нанесет удар ― и Фенк невольно задумался, как такое существо вообще может прятаться.

Кожа Коракса была белой как снег, длинные черные волосы свободно ниспадали на плечи, полностью черные глаза поблескивали, отражая окружающий свет. В этих глазах не было видно белка, а радужная оболочка, если она вообще в них была, чернотой не уступала зрачкам. Глаза смотрели прямо на Фенка, проникали в самую душу, и адмирал почувствовал, как у него внутри все сжалось.

― Приглушить свет, ― приказал он, и его голос дрогнул. Оружие его капитанов, едва заметно задрожавших, тихонько зазвенело.